В конце XIX века на Торговой площади возвели одноэтажное здание городской управы, на котором позднее надстроили еще один этаж. Примерно в то же время взамен одряхлевших деревянных домов было поставлено несколько кирпичных. Некоторые из них сохранились до наших дней. Площадь замостили булыжником. Торговля была отнесена на так называемый Нижний базар, туда, где теперь начинается улица Смирнова. На площади осталось лишь несколько магазинов да корпус кирпично-деревянных лавок на месте нынешнего Дома Советов.
Георгиевская (Городская) площадь. Ныне площадь Революции
И стала площадь называться Городской, а позднее — Георгиевской. С того же времени ее история, насчитывавшая несколько столетий, приобрела, образно говоря, отчетливо выраженный революционный характер. В декабре 1897 года она впервые увидела многотысячные толпы рабочих-текстильщиков, которые пришли к городской управе требовать человеческих условий существования. Стачка продолжалась две недели и закончилась победой рабочих. Фабриканты были вынуждены пойти на уступки.
Много удивительного повидала площадь весной и летом 1905 года, в период первой русской революции. 13 (26) мая здесь состоялся первый общегородской митинг рабочих, начавших знаменитую всеобщую стачку, которая вскоре же приобрела политический характер. Это был поистине знаменательный день не только для Иваново-Вознесенска, но и для всей России.
Под окнами управы над толпой поднялся ткач Евлампий Дунаев. «Его голос звучит уверенно и убедительно, — вспоминал впоследствии первый председатель первого в России общегородского Совета рабочих депутатов Авенир Ноздрин. — Речь пересыпается здоровым народным юмором. Дунаев говорил горячо, в нем говорил рабочий, хорошо знавший фабрику. В его речах не было книжности, но расчетную книжку рабочего и лавочную заборную харчевую книжку он знал хорошо. Он их в своих речах искусно критиковал, и это его делало популярным, более доступным и понятным рабочей массе».
Кто-то подкатил к управе пустую бочку из-под сахара. На нее поднялся Михаил Лакин, рабочий с фабрики Грязнова, и произнес пламенную речь, вызвавшую всеобщее одобрение. Потом он прочитал наизусть стихотворение Некрасова «Размышления у парадного подъезда».
Можно представить себе, как гневно, как обличающе звучали у парадного подъезда управы бессмертные строки поэта:
В тот же день начались выборы в первый Совет рабочих депутатов.
Всякий раз, проходя по площади, я вспоминаю скульптуру известного советского ваятеля И. Шадра — «Булыжник — оружие пролетариата». Вы ее, конечно, знаете, хотя бы по репродукциям. Полуобнаженный молодой рабочий, низко нагнувшись, вывернул из мостовой увесистый камень. В глазах у парня сосредоточенная ярость. Еще мгновение, и гранитный обломок полетит в цель. На Западе раньше, чем в России, поняли, как страшен булыжник в руках восставшего народа. Град камней валил наземь королевскую конницу, держал на почтительном расстоянии полицию. Асфальт на улицах и площадях западно-европейских городов появился, не в последнюю очередь, затем, чтобы лишить пролетариат его испытанного в схватках оружия.
В бессмертной эпопее девятьсот пятого есть такой примечательный эпизод. 23 июня (6 июля) бастующие рабочие устроили перед городской управой демонстрацию. Они хотели получить от фабрикантов ответ на свои экономические и политические требования. Фабриканты вместо ответа заранее сосредоточили вокруг управы войска. У входа в здание расположились казаки.
Перед текстильщиками, которых собралось тысяч двадцать, вновь выступил с речью Евлампий Дунаев. Казаки грозили ему нагайками. Видя это, Дунаев предложил рабочим сесть, чтобы лишить врагов возможности разогнать собравшихся.
«Это была грандиозная картина, — писал впоследствии известный ивановский революционер, депутат первого Совета С. Балашов. — Вся площадь и прилегающие к ней улицы были сплошь запружены сидящими рабочими. Ни проходу, ни проезду, и городская дума оказалась отрезанной среди грозного моря сидящих рабочих. Когда же вся эта масса встала и двинулась на Талку, то на месте мостовой не оказалось, вся она была вырыта рабочими на случай нападения казаков и солдат».