Я повернул ручку двери и шагнул вперед.
- Проклятье!
Хорошо, что на мне были темные перчатки. Нить зацепилась за фонарный столб, и я повис на ней. Дверь, ведущая в скрытую локацию, исчезла. Если бы не мои способности — плавал бы в ледяной воде. Протянув нить к ближайшей крыше Пустоши, я переместился и в считанные секунды попал на поверхность здания. И вот он — туманный и мрачный Лайскёрт! Того солнца, что светило в «Неоновом районе» не было! Вся радость исчезла. Стало холодно и тоскливо. Будто бы все счастье высосали и оставили пустую унылую оболочку. И эти раздражающие неоновые огни вывесок... Даже в скрытой зоне они меня так не выводили из себя, как в центральных районах.
Прыгая с крыши на крышу, я намеревался поскорее добраться до веток метрополитена и сесть на четвертый путь, ведущий в сторону «Оливии». Надеюсь, с Гленом всё в порядке. Девочки не отвечали на мои звонки. Точно, еще раннее утро. Я и забыл совсем. Пересекая секторы за Пустошью, я добрался до пустующей станции. Второй вагон пуст. Весь состав пуст. Такое чувство, будто бы я один в этом огромном пугающем городе. Ох, ну хоть кто-то. Остаточный след возник прямо предо мной. Девушка. Нет, девочка. Ей точно не больше пятнадцати лет, если судить по виду. Но её взгляд... живой. Он не такой, как у той женщины, что таращилась на меня вчера. Я заметил, как уголки губ этой незнакомки чуть приподнялись вверх.
- Бе---ги---бе---ги--- ---Б---Б---
Это всего лишь голограмма. Остаток от неё. Она рядом. Совсем рядом. Её ладонь легла на моё колено. Зрачки сузились.
- Бе-ги.
Состав остановился. Я выскочил на улицу и помчался к больнице. Пошел дождь. Громыхнула молния, но я уже заскочил под крышу. К дорогам опустился туман.
Миссия восьмая: Материал для голограммы.
Миссия восьмая: Материал для голограммы.
Я с шумом ворвался в здание госпиталя. За столиком регистрации сидела медсестра. Видимо, только пришла на смену. Она поставила чашку горячего кофе рядом с компьютером и сладко зевнула. Я подбежал к ней и резко затормозил.
- Палата... Глен Куинс в какой палате?
- Эмм... эмм. Молодой человек, всё в порядке?
- В какой палате Глен Куинс?!
- Секундочку, - чуть не опрокинув кружку, женщина открыла голограммную проекцию монитора и забила в поисковик имя моего друга. - 34 этаж, 5 кабинет...
- Спасибо!
Мог и не спрашивать. Кабинет Рэма. Думал, что Глена определят в иную секцию или же операционную. Надеюсь, с ним все в порядке. Нехорошо вышло с моей стороны... Я, можно считать, бросил их всех. И втянул их во все это тоже я...
Лифт пустовал, этаж пустовал. Кабинеты, вероятно, также пустовали. Я быстрым шагом добрался до пятого кабинета и, опустив взгляд на ручку, чуть замедлил. Пальцы задрожали, скулы вдруг напряглись, а кожа стала ледяной. Сжав ладонью ручку двери, я медленно повернул её. Светлая дверь со скрипом открылась, я заглянул в помещение. Темно. Свет выключен. Но я почувствовал аромат кофе. Мне показалось, что всё-таки здесь кто-то остался. Ранее утро пятницы. Рэм, скорее всего, собирается на смену в больницу центрального района Лайскёрта. Значит, здесь другой врач. Наверняка ему или ей не понравится то, что незнакомец ворвался в кабинет без разрешения. Я закрыл за собой дверь и прошел вглубь просторного помещения. Тишина. Я еще в прошлый раз заметил дверь, ведущую, судя по всему, в соседнюю комнату. Лаборантская или же операционная? Мои шаги еле отдавались в четырех стенах кабинета. Я шел практически бесшумно. Белая дверь не была заперта. По-прежнему тишина. Я заглянул в щелку. Шкафчик, столик с двумя стульями, зашторенное окно. Другую часть кабинета рассмотреть не получалось. На столике стояла чашка с горячим кофе... эспрессо, а рядом кругленькая тарелочка с лежащей на ней ложкой. Возле находилось что-то ещё... Футляр для линз. Темная закрытая упаковка. Интересно, чья она? Я медленно и без лишних движений проник в помещение и тихо прошел к столику. Кофе был свежим, от него еще поднимался теплый пар. Потянувшись пальцами к футляру, я повернул упаковку на себя. На ней была линия, на которой обычно писали имя в случае потери линз. Полоска пуста. Нет ни имени владельца, ни иных пометок. Если бы с Глена сняли линзы — сложили бы их в футляр и подписали, чтобы не перепутать. Но ни друга, ни его линз я не увидел здесь. Чьи же они?
Моя правая линза ни с того ни с сего засветилась. Она начала считывать неизвестную мне информацию: цифры, данные, еще цифры... Отпрянув назад, я прикрыл правый глаз ладонью и сжал зубы. Я также почувствовал острую боль в шее сзади. Там, где теперь было вшито что-то. Стало холодно. Я сделал еще один шаг назад.