Приятная новость заинтересовала курсантов. Значит, один из опытнейших царских генералов перешел на сторону Советской власти! Словоохотливый преподаватель рассказал, что несколько месяцев тому назад видел красноармейскую газету «Боевая правда». В ней было напечатано, что сын Брусилова попал в плен под Орлом и был расстрелян в Киеве белогвардейцами за то, что командовал красной кавалерийской частью.
На курсах была строгая военная дисциплина. О необходимости этого говорили курсантам во время первой ознакомительной встречи, а потом еще раз на партийном собрании. Когда секретарь партячейки после выступления Пархома Гамая сообщил о том, что он член партии большевиков с дореволюционным стажем, с бурного девятьсот пятого года, и что был принят в партию большевиков на Юзовском металлургическом заводе, вспыхнули бурные аплодисменты. Гамая приветствовали младшие товарищи, ведь среди командиров, приехавших на курсы, только он один был с таким боевым партийным стажем. Он смутился от похвалы и от того, что его впервые публично так горячо приветствовали как старого члена партии. А он считал себя молодым большевиком, разве это так много — каких-нибудь четырнадцать лет пребывания в партии!
А пока что надо грызть военную науку, ведь что он знал о ней в пятом году, когда шел на борьбу с карателями со своим смит-вессоном? Или в боях под Перемышлем? Да и под Березовкой. И его, и всех друзей выручали прежде всего революционный энтузиазм и природная смекалка. Взять хотя бы Еременко или Козыря Максима, который проходил военную подготовку в партизанском отряде, а потом командуя полком. Все же наука очень нужна. Неспроста Владимир Ильич так упорно настаивал на создании первых курсов красных командиров. А то, что здесь строгая дисциплина и курсантов не пускают на прогулку, — не беда! Еще успеет познакомиться с Москвой. Очень хотелось побывать в Кремле, познакомиться с его историческими достопримечательностями, все увидеть своими глазами, а не судить по рассказам других. Когда Мария Ильинична привозила его сюда ночью, он ничего не видел, потому что приезжал и уезжал в закрытой машине.
Недавно секретарь партячейки курсов пригласил Пархома к себе на беседу, хотел поближе познакомиться с ним.
Седой мужчина с проницательными глазами во время беседы внимательно слушал Пархома. Да и Пархом кое-что узнал из биографии секретаря. Руководитель коммунистов-курсантов прошел тяжелую школу подпольщика, был в ссылке не один год, испытал, что такое сибирские морозы. На вопрос Пархома, почему не отпускают курсантов в город, ответил, что уже состоялся разговор с командованием курсов о том, чтобы с нового года курсантов отпускали небольшими группами для ознакомления с Москвой.
Однажды в солнечный морозный день Пархом вместе с товарищем, питерским парнем Михаилом, который в семнадцать лет стал красноармейцем, отправился в Кремль.
Откозыряв часовому, проверявшему их пропуска, они зашагали по кремлевской земле. Постояли возле колокольни Ивана Великого, осмотрели царь-пушку, припорошенную снегом, побывали около старинных соборов. На территории Кремля стояла тишина. Здесь не было лишних людей, ибо Кремль охраняли, туда входили по специальным пропускам.
Шли по своим делам одетые в гражданскую одежду работники кремлевских учреждений, встречались отдельные курсанты, тоже пришедшие познакомиться с Кремлем.
— Интересно, где же тот танк, что мы прислали из Березовки в подарок Владимиру Ильичу? — произнес вслух Пархом.
Михаил уже слышал от Пархома о знаменитом бое с танками и о подарке Ленину. Подумав, он сказал:
— Думаю, что такую машину не будут держать без дела. Наверное, отремонтировали и послали на фронт. У нас еще много врагов.
Пархом согласился с предположением Михаила. Придется еще долго воевать — Деникина гонят на юг, в Сибири громят Колчака, да и возле западных границ вредят разные банды. А танк хорошая вещь! В нем пулеметчики как у бога за пазухой.
Они еще и поспорили о целесообразности применения танков в открытом бою. Что-то вспомнили из прослушанной недавно лекции, а остальное добавил Пархом из своей, хотя и не такой уж богатой, практики, ведь бой под Березовкой тем и отличался, что нашей пехоте впервые пришлось столкнуться с невиданными железными чудовищами. Михаил доказывал, что такие танки пригодятся в пулеметных ротах. «Дадут таких самоходок с десяток на роту, — горячился он, — тогда эту роту ничем не прошибешь». А Пархом доказывал, что назначение танков не в этом. Считал, что их надо делать большими, чтобы можно было оснастить орудиями. Такие самоходные орудия способны быстро занять новые позиции.