— Это один из осколков бриллианта Ибелин, — предвосхитив готовый сорваться с губ девушки вопрос, произнёс Самюэль. — Габриэлла, вам известно, с чего началось падение Ордена Тамплиеров?
— Конечно, с судебного процесса во Франции и последующей казни через сожжение Великого магистра и его ближайших соратников.
Подтвердив кивком её слова, Митчелл заговорил:
— Все ценности Ордена и его представителей после вынесения приговора были конфискованы, включая молитвенник великого магистра Жака де Моле, инкрустированный огромным голубым бриллиантом, редчайшим по своей красоте и происхождению, привезённым из Святой земли. Легенда гласит, что, когда магистр, прокричав ужасные проклятия, начал задыхаться от поднявшегося дыма, а огонь перекинулся на его рясу и лизнул лицо, бриллиант в молитвеннике раскололся на три неровные части, символизируя тем самым три божественных заповеди, которые нарушил король Франции: не убивай; не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего; не желай дома ближнего твоего и благ его.
— И вы хотите сказать, что этот камень — часть целого, того самого бриллианта? Но как? Как такая ценная и не только в материальном, но и в историческом плане вещь оказалась у вас, мистер Митчелл? Почему он не находится в Лувре? — Отодвинув от себя давно остывший кофе, Габриэлла с немалой долей скептицизма осмотрела камень и подняла глаза на Самюэля, ожидая ответа.
— Дорогая Габриэлла, не все подлинные шедевры находятся в государственных музеях и королевских дворцах. Много поистине редких и исключительных вещей нашли пристанище в частных коллекциях. А этот осколок за свою более чем семисотлетнюю историю много где побывал и сменил не одного хозяина. После казни Филипп Красивый велел избавиться от камня и молитвенника, судьбу последнего, кстати, современным историкам не удалось проследить, его след затерялся где-то в семнадцатом веке. А бриллиант торжественно нёс свой изъян, как печать своего первого хозяина. — Митчелл взял кольцо и указал на изломленный край. — Видите, как преломляется свет в месте разлома и можно заглянуть вглубь камня, в самое сердце? — Самюэль замолчал, продолжая рассматривать сердцевину камня, пока звук клаксона, донёсшийся с улицы, не вернул его в реальность, разбавив магическую тишину, окутавшую полутемный кабинет привычными звуками.
— Этот осколок сменил множество хозяев: Карл Валуа владел им до смерти своего венценосного брата, но после решил продать, уверовав в страшное проклятие Великого магистра; русский князь — богатый и влиятельный, приближённый к царю и сосланный за попытку совершить дворцовый переворот в Сибирь; еврейский банкир-ростовщик, которому было плевать на историческую ценность бриллианта, его волновала только прибыль, полученная от продажи… Вот только некоторые из списка владельцев. В начале девятнадцатого века бриллиант снова оказался в Париже, у моего предка. Через несколько лет он решил оставить Наполеоновскую Францию и осесть в Америке. Моя семья уже более двухсот лет владеет этой реликвией. — Самюэль взял в руки кольцо и надел на безымянный палец. — Некий искусный ювелир вставил его в оправу, но не умалил этим его достоинство, а только подчеркнул изящество и первозданную красоту. Это кольцо скорее экспонат, чем украшение, которое можно носить, но здесь, среди всех этих старинных вещей меня особенно остро одолевает желание надеть его и ощутить дух прошлого, прочувствовать кожей невероятные судьбы великих людей.
— Мистер Митчелл, а о судьбе остальных двух частей бриллианта что-нибудь известно?
— Хм, я могу только догадываться об этом, не все частные коллекционеры спешат делиться своими новыми приобретениями, но камни не затерялись во времени, если вас интересует именно это. И многие из этих современных ценителей готовы заплатить целое состояние, чтобы иметь возможность соединить все три части, но… — Самюэль развёл руками и бросил взгляд на наручные часы.
— А вы, мистер Митчелл, когда-нибудь получали предложения о продаже? — Несмотря на позднее время, Габриэлла не прекращала задавать вопросы, желая из первых уст узнать все об этой истории.
— О да! Есть один очень настойчивый джентльмен, предлагавший, и не раз, баснословную сумму! — воскликнул он и не удержавшись, бросил взгляд на гладкую дорогую визитку, оставленную на его столе.
— И вас это предложение не соблазнило?
— Нет! — твёрдо ответил Митчелл. — И не только потому что этот камень много значит для истории моей семьи. Не забывайте, Габриэлла, это проклятый кровавый камень. Пожар, который разгорелся во Франции, перекинулся на весь континент. Орден Рыцарей Храма уничтожили огнём и мечом, столько жестоких смертей, сломанных искалеченных жизней… И все это в угоду неуёмной алчности ненасытных правителей, желавших обогатиться за счет процветавшего Ордена! Я считаю, что этому бриллианту не нужно возвращать первозданный вид, пусть этот разлом будет символом и памятью о жестоких страницах мировой истории. На этом, я думаю, мы закончим на сегодня.