- Трандуил. – С Торина сползло оцепенение, и он, наконец, смог выдавить из себя членораздельные звуки. – Что это было?
- Гортхаур. Среди народов Средиземья он известен под именем Саурон, - Трандуил отвечал тихо. Устало. Однако при звуке голоса Торина повел плечами, выпрямляясь.
- Но он же мертв!
- Ни жив, ни мертв. Пока что только дух, к счастью.
- О чем вы говорили?
- Тебе лучше не знать - целее будешь! - с внезапной желчью ответил Трандуил и закутался в мантию, давая понять, что разговор окончен. Едва не вырвавшиеся злые слова застыли на губах. Торин прикусил язык - он не собирался извиняться за содеянное, но это не значило, что он не ощущал свою вину за то, что они оба оказались в западне. И напряженно думал теперь, как выпутываться. А эльф сидел, и отблески пламени переливались на тогда еще блестящей парчовой ткани. “Ему не холодно?” – оглушило внезапной мыслью, но Торин подавил в себе невесть откуда взявшееся желание предложить эльфу шубу - не позволила задетая гордость. Да и вряд ли бы тот согласился - обжег бы, скорее, очередным брезгливым взглядом. Неосознанно приблизившись ближе, Торин утроился рядом с разделяющей их камеры решеткой.
В тусклом свете догорающего факела эльф привлекал его взор, заставлял смотреть снова и снова. На гордую, истинно королевскую осанку, разворот прямых, широких плеч, жемчужные волосы, тогда еще ухоженным шелком ниспадавшие на плечи. Раздосадованный невесть откуда просочившимися эмоциями, Торин сердито выругался, вскочил на ноги и принялся с преувеличенным вниманием ощупывать стены, проверять решетки на прочность и прислушиваться.
- Бесполезно.
Торин обернулся. Трандуил поднял на него взгляд и продолжил:
- Из темницы не выбраться, если только у тебя нет чего-нибудь, чем можно открыть замок. Я пробовал - всю ночь, которую здесь провел. Единственное, что я понял за долгие часы попыток и раздумий, - что где-то под нами протекает река, но пробраться к ней нет не единого шанса. Вы построили свою тюрьму на славу.
- Должен быть выход! – упрямо возразил Торин, возвращаясь к прерванному занятию. - Мы найдем его, увидишь. А если и нет, то рано или поздно наши всё равно отобьют гору.
- Рано или поздно, – повторил Трандуил и встал. Подойдя к стене, он устало прислонился к ней спиной, молча наблюдая за передвижениями Торина. Если у кого-то из них еще теплилась надежда на освобождение, то Трандуил не собирался её рушить. У него самого надежды не осталось, даже призрачной. Прикрыв глаза, он вновь прокрутил в памяти то, что произошло часом ранее.
Скорбная картина бесславного боя: груды мертвых тел – орков, людей, гномов, среди которых всё еще умудрялись сражаться жалкие остатки светлого войска, воодушевленные нежданной подмогой. Ибо со стороны Дейла к горе стремительно приближалась армия эльфов, которых вел Леголас. Сын. Какая ирония – успей он вернуться чуть раньше, и всё могло сложиться по-другому. Но сейчас он ничего уже не мог сделать - Трандуила швырнули на колени, занеся над его головой меч, и армия замерла – вслед за своим предводителем, резко осадившим коня, - и отхлынула, подобно волне. Трандуил отвел взгляд, лишь бы не смотреть в перепуганные, полные отчаяния глаза своего сына. Впервые тот смотрел на него так, будто весь его мир сейчас сузился до отца, которому грозила смерть: ничего не замечая вокруг, никого больше не видя. А гномы и люди, поняв, что армия эльфов не придет на помощь, пока под угрозой жизнь их повелителя, начали спешное отступление: бежали с места битвы остатки эсгаротцев; оставшиеся в живых наугрим уводили с поля раненых. И были там двое, тела которых выволокли из горы, - два молодых гнома. Мертвых. Трандуил сразу узнал мальчишек – племянников Торина. Не было больше у того ни родственников, ни армии.
Лихорадочные метания Торина были прерваны приближающимися к ним голосами. Гном вцепился в прутья, но тут же отпрянул, сжав обожженные хлыстом пальцы.
- Прочь от решетки, гномье отродье! – прокаркал на всеобщем наречии один из орков, опуская хлыст. Весь его облик говорил о решимости наказать, если ему не будет выказано должного повиновения. Однако Торин, молча отступив вглубь камеры, ограничился прожигающим насквозь взглядом.
Орки злобно зыркали на пленников, перебрасываясь насмешками на орочьем, пока тот, первый, не осадил их, прорычав что-то. Сразу же примолкнув, те двинулись к камере Трандуила. Двое схватили его за локти, но Трандуил стряхнул с себя орочьи лапы, самостоятельно двинувшись к выходу. Те зароптали, один даже осмелился поднять на эльфа руку, однако вожак резко хлестнул его кнутом.
- Эльф – игрушка хозяина, - прорычал он. – Хочет идти сам, пусть. Посмотрим, как он будет возвращаться.
Разозлившиеся было орки загоготали. Торин снова вцепился в решетку, но тут же отступил под предупреждающим взглядом Трандуила. Эльф держался гордо и величаво, но от Торина не ускользнула звенящая напряженность каждого его движения. Тем не менее, трудно было не восхититься его самообладанием.
Те несколько часов, которые Трандуил отсутствовал, показались Торину самыми длинными за всю его жизнь. Мечась из стороны в сторону, он не мог думать ни о чем другом, кроме как о том, что собирался делать с эльфом Саурон. И когда из-за стены вновь показался свет, он снова бросился к решетке.
Трандуил шел сам - сопровождаемый двумя тюремщиками - очень тяжело и медленно, но в слабом свете горящего впереди факела Торин не заметил каких-либо видимых повреждений, следов пыток или иных признаков насилия. Подавив внезапное желание воздать благодарность Махалу, он отошел от решетки, ревностно следя за каждым шагом эльфа. На краткий миг лицо Трандуила попало в яркий луч света, и Торин подался вперед: никогда не заливала лицо эльфа подобная бледность – землистая, мертвенная, поглотившая, казалось, всё былое мерцание. Волосы его были спутаны. Глаза - пустые и мертвые – слепо смотрели вперед, а движения были медленными и, будто, неосознанными. Казалось, Трандуил не владел собой, и когда его втолкнули в камеру, он так и замер в нескольких шагах от решетки, уставившись вперед.
Орки ушли, и Торин осмелился подать голос.
- Трандуил? – тихо позвал он, но тот не реагировал, возвышаясь подобно каменной статуе.
- Трандуил! – повторил Торин спустя несколько минут, в течение которых он впервые в жизни почувствовал, как щупальца страха подкрадываются к его сердцу. Вышло громко и требовательно, и эльф ожил. Вздрогнул, бросив на гнома краткий, полный безумия взгляд, и судорожно закутался в свою мантию. Торин кинулся к решетке, просунув руку в желании прикоснуться, но Трандуил ушел от соприкосновения, медленно двинулся к стене и, подойдя вплотную, прижался к ней лбом. Торин пошел следом, вдоль решетки и, застыв в углу, молча смотрел, как эльф сполз на пол, обхватив себя руками. Оглушенный странным поведением, он только сейчас заметил, что костяшки пальцев эльфа были стёрты, под ногтями виднелась грязь. Или кровь. А волосы были не столько спутанными, сколько слипшимися, и жалко смотрелись на фоне будто в насмешку оставленного серебряного венца, чисто блестящего в свете пламени.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Трандуил пришел в себя и начал что-то тихо шептать. Торин тоже сидел на коленях, не отводя от него взгляда, и не сразу обратил внимание на пробравшуюся в камеру эльфа тьму.
- Понравилось, эльф? – пророкотала она, накатив на Трандуила волной.
- Не тронь его, Темный! – внезапно дал знать о себе Торин, вскочив на ноги.
Мгла схлынула на пол, словно вода, но тут же восстала, представ перед гномом.
- Не лезь не в свое дело, гном! - зазвучал полный предупреждения голос. - Будь благодарен, что тебя не трогают.
- Вот еще! – твердо выдал Торин.
- Нет? – Тьма сжалась в небольшой сгусток и вдруг рванула вперед, ударив Торина с такой силой, что тот распластался по стене, больно стукнувшись головой. В глазах потемнело.
- Ты мне не нужен, гном. – Шипела тьма. - Одно моё желание, и ты – труп. Мне нужен только он… Не лезь. – И снова собралась, готовясь ударить, однако замерла на полпути при звуке голоса.