— Вот кто владеет секретом молодости! — шутят натуралисты.
Родительскую пару в большой семье термитов постоянно, день и ночь, холят и нежат рабочие, охраняют солдаты.
Ну, а если случится какая-нибудь беда, если царица или царь, а то и оба родителя заболели или погибли?
Свита, заполнявшая царскую ячею, рассыпается, камера пустеет, жизнь в ней замирает, в гнезде перестает появляться молодь.
Что же, конец? Да, для некоторых термитников за гибелью родительской пары следует отмирание всей семьи. Чем больше в семье термитов, тем дольше будет длиться отмирание. Но оно неотвратимо, так как среди тысяч членов семьи не оказалось ни одного, способного возместить урон.
16. ЧУДЕСА И ЗАГАДКИ БИОХИМИИ
Однако так обстоит дело не у всех термитов. Гибель одного из основателей гнезда или обоих часто не только губит семью, но пробуждает в ней новые силы: на такой несчастный случай здесь существуют особые резервы.
Здесь пора вспомнить о термитах в пелеринках — немногочисленных желтотелых созданиях, грудь которых украшают короткие, словно экономно вырезанные из целлофана, крыловые пленки.
Пока оба родителя живы, такие термиты, закончив развитие, превращаются в рабочих с царскими отметинами. Они бегают в одних цепях с обычными рабочими, кормятся как они, вместе с ними кормят родителей. Никто в семье не выделяет желтотелых братьев и сестер, их знаки отличия говорят только о несбывшихся возможностях и несостоявшихся превращениях.
Но вот царская ячейка опустела, перестала поступать сюда и царская пища. Перестала поступать, но не перестала производиться. Выработка этого корма является по-прежнему одной из главных жизненных функций рабочей стазы.
Однако теперь весь корм потребляют одни лишь самые молодые термиты. Это приводит к тому, что сыздетства выкормленная без родителей малоголовая молодь в блестящих пелеринках вырастает уже не просто рабочими в царском одеянии, а самками и самцами, пригодными заменить родительскую пару.
Да и что удивительного в таком превращении, если корм производит еще более поразительное действие даже не на членов семьи термитов, а и на так называемых термитофилов — живущих в гнездах в роли нахлебников и лизоблюдов! Изменения некоторых таких членистоногих превосходят, по общему признанию, всё, что вообще известно о приспособлениях животных.
Трудно представить себе формы более причудливые. Чего стоят одни жучки коротока или спирахта эвримедуза! Эта мелюзга, внедрившись в глубь гнезда, обманным путем получает от рабочих корм, предназначенный для родоначальников. Брюшко жучка быстро разрастается и в конце концов превращает насекомое в невообразимое чудовище. Уродливо вздутое брюшко поднимается вверх и запрокидывается вперед — иначе коротока и передвигаться теперь не сможет. У спирахта эвримедуза по бокам разбухшего брюшка вырастает даже три пары придатков, напоминающих ножки. Еще более видоизменены кормом и жизнью в термитнике некоторые мухи. Как у других приживалок, брюшко у них делается огромным; при этом гермитоксении становятся почти бескрылыми, а термитомастус — длинноусыми и коротконогими.
По сравнению со всеми этими вредителями и сожителями малоголовые, которых семья с первых линек воспитывает в отсутствие родителей, не слишком изменяются. Конечно, брюшко у них быстро разрастается, но на настоящих царей они все равно не станут похожи.
На спине у вызванных к новой жизни самок и самцов нет крыльев, и глаза у них не так развиты. Да и к чему им все это? Ведь им не приходится покидать подземелье, чтобы подняться в воздух, а затем найти место для нового гнезда и обосноваться на новоселье.
Царицу-основательницу, если она недостаточно плодовита, термиты иногда устраняют сами, после чего в семье вырастают запасные самки, и население гнезда продолжает увеличиваться.
Исследуя явления, связанные с заменой «царствующей фамилии», швейцарский биолог, профессор Мартин Люшер, а после него и другие провели множество опытов с перегороженными гнездами. Сквозь просветы простых — одинарных — перегородок термиты из разделенных половин гнезда не могли проходить и только сообщались усиками и ротовыми частями; а через сдвоенные, двухслойные перегородки не могли ни проходить, ни касаться друг друга. В опытах применялись также и сплошные стенки с прорезанными в них крохотными отверстиями. В них помещали живых термитов — то рабочих, то солдат, то длиннокрылых, то короткокрылых. Голова и брюшко таких насекомых находились в разных половинах гнезда.