Что-то зажужжало. Кай напрягся, открыл глаза и сел, осторожно оглядываясь. Шагах в десяти от него сиял маленький светящийся шарик. Шарик подпрыгнул, сделал сальто и закружился на месте. Кай поднялся на ноги, посмотрел на сопящую в стороне Еву и прижавшегося спиной к пальме Дегоба и тихой поступью подошел к шарику. Как только он оказался у вспыхнувшего в ночи светила, шарик рванул в сторону и поплыл.
– Эй! Ты куда? Спросил Кай шарик, спросонья совсем не осознавая, что тот ему не ответит. Шарик заплывал все дальше, пролетая мимо пригибающихся листьев папоротников, облетая стволы жавшихся друг к другу пальм. Кай сорвался с места и рванул за ним.
Шарик плыл вперед, выписывая пируэты, завихряясь к небу и опускаясь обратно, ныряя в зеленую листву, будто в воду и, выныривая из нее, с новой силой несся вперед. Когда Кай уже бежал так, словно за ним гнались волки, шарик врезался в толстую стену зеленых листьев и исчез за ней. Кай выставил перед собой руки и с криком прыгнул, прорываясь сквозь заросли. Он оказался на песчаном берегу, а под ногами его текла река. Шарика нигде не было. Кай подошел к воде, присел на корточки и увидел в ней свое отражение. На него глядело изуродованное металлической пластиной лицо с механическим глазом, который поблескивал в темноте. Воспоминания нахлынули на него потоком, он вспомнил все, что когда-то произошло с ним. Вспомнил ту ужасную аварию, вспомнил измотанное бинтами лицо, голос собственной матери и объясняющего ей ситуацию доктора, вспомнил жужжание мухи и седобородого старика. А потом…потом он оказался здесь. В совершенно другим мире, времени, реальности. С тех пор уж многое повидал и через многое прошел. Перед глазами замелькали виды огромных небоскребов, ярких фонарей, ночных улиц. Отражающие стекла, громкая музыка, рев двигателей, чьи-то крики, ругань, дроны, поезда…
– Я очень люблю горы. Их теряющиеся в тумане заснеженные вершины вселяют в меня мудрость тишины и покоя. Но что может сравниться с мерным журчанием реки в столь прекрасную, звездную ночь?
Кай вздрогнул и обернулся. Рядом с ним стоял Кортис, поглядывая на воду, наблюдая за течением реки, вслушиваясь в журчание воды, бьющейся о камни и выступы. Кай снова посмотрел на воду, вытер проступившие на глазах слезы и встал.
– Предаешься воспоминаниям? Спросил Кортис с любопытством разглядывая Кая.
– Не твое дело, ответил Кай. Ему совершенно не хотелось, чтобы Кортис лез ему в душу, встревожив так ценно хранимую им память о том, чего больше никогда не будет. О том, что он сейчас мог смело называть прошлой жизнью.
– Хм, как скажешь, – Кортис подошел к берегу, взял впившейся в песок камень, потеребил между пальцами, стряхивая налипший песок и бросил в воду. Булькнуло, вода разлетелась в стороны и камень скрылся под толщей водной стихии.
– Что на этот раз? Кай посмотрел на Кортиса и перевел взгляд на толстую стену дебрей, через которую он прорывался, следуя за огоньком.
– Тебе бы в пору спрашивать это не у меня, а у него.
Кай повернулся и вместо реки увидел перед собой кружащийся водоворот времени, который переливался разноцветным сиянием.
– Помни, он взывает к тебе, не я. И все твои мысли от него и твои чувства его же. И все, что ты делаешь, отражается в нем. Я лишь посредник. Кортис вытянул руку, раскрыл ладонь и в нее из ниоткуда свалилось спелое, красное яблоко. Он поднес его ко рту и откусил.
Кай подошел к водовороту и опустился рядом с ним на песок. В водовороте было пусто. Вместо цветных картинок прошлого и будущего Кай видел только плещущуюся вихрем воду, выкидывающую из себя маленькие, светящиеся капельки.
– Он…он ничего не показывает…я не вижу…
– Вглядись повнимательнее.
Кай присмотрелся, но так ничего и не увидел. Он уже было собрался встать и уйти, может Кортис просто решил подурачиться, а водоворот…ну, не в первый раз он не видит в нем ничего, но тут произошло неожиданное. В воде вырисовался узор, сплетаясь из всех цветов радуги, засветился и стал невыразимо ясным. Кай увидел сущий ад. У себя над ухом он услышал голос Кортиса.