– Грядет буря. Буря, которая сметет все на своем пути. В водовороте мелькал пожар, нет, не пожар, там бушевало пламя! Пожирающее города, поля, людей. Поглощая все живое, плавя кожу и обугливая кости. Пламя достигало звезд, унося с собой прах всех вставших у него на пути.
– Буря, которая поглотит грядущее, утопив небо во мраке и солнце в крови. Буря, что обернет брата против брата и друга против друга. Война, смерть, безумие…
...Кай слышал их крики, видел плачущую кровью женщину, сжимающую в руках изуродованное пламенем тело своего единственного сына…
– Начинит этот мир злостью, которая станет серпом в руках жнеца, пожинающего перезревшую жатву. Высохшие колосья повалятся от удара заточенного лезвия, заплесневелые зерна сгинут в пламени. Усыпанные золой поля издохнут, не в силах породить ничего живого, прикормленные золой смерти лишь мертвецы восстанут из могил, запевая хором песнь, гимн смерти и печали, что укроет землю одеялом беспробудного мрака и тьмы.
…небеса разверзлись, свернула молния, гроза ударила в пылающий город и стены его взорвались. Земля задрожала, люди в ужасе бросились врассыпную, каждый спасая то, что мог унести.
– Каждое семя будет пожато, из каждого будут выжаты все соки. От наказания не уйти никому. Только смерть, страх и боль.
Водоворот взорвался брызгами и разлился в стороны, выливаясь в бывшую на его месте реку, но на этот раз в реке была не вода, а кровь. Кровь павших от рук хаоса и жнеца смерти. Густая, черная, прогнившая, она хлынула на Кая и повалила его на песок. Он окунулся с головой, впитывая с кровью боль и страх несчастных, для которых наступил судный день. Река закрутила его вихрем и выплюнула на берег.
На этот раз это был другой берег. Кортиса не было, песок посерел, на небе вместо солнца огромный, алый шар. Кай прополз по земле, откашлялся, стряхивая с себя остатки густой крови и рухнул лицом в песок. Он лежал без сил, пытаясь отдышаться, осознать, что он только что увидел и что произошло, как вдруг услышал над ухом голос:
– Встань и иди, ходящий. Встань и иди.
Кай поднял голову и увидел перед собой одетую в длинную полупрозрачную мантию цвета солнечного утра эльфийку. Он подумал, что ему мерещится, но нет, эльфийка, кажется, была настоящей. (Если что-то в подобных ситуациях вообще можно было назвать настоящим). Эльфийка протянула ему руку, Кай ухватился за нее и буквально взлетел на ноги. Эльфийка улыбнулась ему, прошла несколько шагов и села за стол, на котором лежала колода карт.
– Подойди, сядь, – прошептала эльфийка. Кай огляделся. Позади него прибивали к берегу волны, на небе вместо алого шара висела тусклая луна, а перед ним высилась высоченная, теряющаяся в небе цепь гор. И только одинокая эльфийка, сидящая за столом оживляла этот пространный пейзаж.
Кай подошел к столу, отодвинул стул, ножки которого зашелестели по мокрому песку и сел.
– Что ты видишь? Спросила эльфийка, подняв со стола карту и показав ему рисунок. Карта была пустой.
– Н…ничего, – промямлил Кай. Язык плохо слушался его, он будто забыл, как говорить.
– А теперь? Эльфийка подняла новую карту и показала ему. На карте был изображен водоворот времени, рядом с которым стоял Кай, а рядом с ним…рядом с ним стоял он сам.
– Что…что за чушь!
Эльфика опустила карту на стол. – Карты Румаро лишь показывают то, что есть и никогда то, чего нет.
– Черта с два я буду верить каким-то картам! Да что вообще происходит? Как я оказался здесь? Кто ты?
– На последний твой вопрос я отвечу, ведь мы с тобой уже знакомы, неужто ты забыл?
– Ли…Ль’исса! Это…это же ты!
Видящая улыбнулась ему.
– Но как…что произошло? Это все какой-то бред! Кай схватился за голову и закрыл глаза, надеясь на то, что когда снова откроет их, проснется на песке в тропиках, рядом будет лежать Ева и Дегоб скажет ему, что пора в путь.
Не помогло.
– С одной стороны пустота, а с другой? Ль’исса взяла карту, рисунок, который был пустым и повернула ее. Кай снова увидел водоворот и двоих себя у него.
– То же, что и на другой карте. Кай посмотрел на стол и понял, что других карт не было. Ль’исса держала в руках одну единственную карту, с одной стороны которой была пустота, а с другой водоворот с двойником.
– Ну уж нет, точно бред!
– С одной стороны пустота, с другой настоящее. Настоящее оно же прошлое и оно же будущее. Значит с одной стороны карты все, с другой ничего.
– Да что все это значит?!
– С одной стороны все уже предопределено, с другой ничего еще не началось. Какую выберешь ты?
– Да какой тут выбор? Ты предлагаешь мне выбрать из единственной карты единственную? Сделать выбор без выбора, в котором сразу есть все и нет ничего? Ха-ха, очень смешно, Ль’исса!