Этот тон прежде всех задает сам Трепалин.
Когда комбат смеется, глаза его сощуриваются, почти зажмуриваются, лицо становится юношески шаловливым, бесхитростным — тогда он самый что ни на есть простецкий парень. Когда он серьезен, ум и воля чувствуются в выражении вдумчивых, ясных глаз, обрамленных длинными ресницами.
В его ровном, с тонкими чертами, с большим, открытым лбом лице, в смелом взоре видны прямодушие и искренность. Он говорит так, как думает. Негромкий голос, спокойный тон — свойства человека, убежденного в своей правоте, уверенного в себе. Трепалин держится просто и человечно, дела решает так же спокойно, просто, глубоко продумывая их.
Кто такой Трепалин? До войны работал начальником цеха одного из ленинградских заводов. В начале Отечественной войны был назначен политруком стрелковой роты. Затем ему предложили перейти на флот. Он согласился, месяц — весь август — учился в Кронштадте в военно-политическом училище, а с 1 сентября был назначен комиссаром сформированного в этот день батальона морской пехоты и в бой пошел впервые в жизни.
13 сентября он по приказанию командира батальона командовал минометной ротой. В самый критический момент боя, когда выбыли почти все командиры, он взял командование батальоном на себя, вывел уцелевших людей из-под огня, сам остался невредим случайно.
Весь день кипит работа в «кают-компании». Пищат и позванивают телефоны, трудится над картой, разложенной на втором огромном, освещенном электрической лампочкой столе, начштаба лейтенант Николай Никитич Карпеев; входят и уходят десятки людей — из боевых рот, из хозяйственного, саперного и прочих взводов; Трепалин выслушивает всех, разбирается в насущных делах, дает приказания, то пишет, то тянется к аппарату.
Из «кают-компании» есть запасной выход непосредственно на поверхность земли. Но эта дверь наглухо закрыта, и к ней приставлена кровать, на которой сегодня спал я. Другая — напротив — дверь сообщает «кают-компанию» с расположенной за бревенчатым отсеком «командирской каютой». Она проходная, за ней огромный кубрик — казарма комендантского взвода.
Бойцы этого взвода меняются, в нем чередуются люди, приходящие как бы на отдых с первой линии, — простуженные, усталые, отдыхающие после боев. Вступая сюда с поверхности земли по узкому и глубокому, как штрек, срезу, проходишь тамбур — две двери, вступаешь в коридор этой казармы, образованный рядами нар, сделанных в два этажа. На опорных столбах этих нар — в безупречном порядке — оружие и амуниция бойцов. Коридор упирается в стену, перед которой образовано некое «клубное пространство» — с печкой и со столом. На столе газеты и брошюры, и над ним стенная газета батальона; статьи и заметки в ней выписаны аккуратным почерком, иллюстрированы цветными рисунками, карикатурами…
3 ноября. Утро. Каменка
Ночь была тревожной и напряженной. Передали, что группа фашистов ворвалась в окопы стрелкового полка, которым командует Шутов, перебила взвод пехотинцев. Трепалин мгновенно привел свои роты в боевую готовность. По запросу Шутова послал один взвод вперед. Выяснение обстановки, распоряжения заняли у Трепалина чуть не всю ночь. Я всё слышал сквозь сон. Утром выяснилось, что пехота напутала, никакой взвод не уничтожен, а в одной из рот Шутова, в боевом охранении, двое заснули, фашисты подкрались и зарезали их, перебили несколько оказавших сопротивление бойцов, а потом попытались лезть дальше, но были встречены огнем и после перестрелки откатились. Минометная рота Сафонова осыпала их минами, но там, кажется, уже никого не было. А в неразберихе пехота чуть не перестреляла нашу же разведку.
Теперь готовятся к празднику, 6-го предстоит встреча с делегатами из Ленинграда, начнется делегатское совещание, приедет докладчик, выдадут подарки, будет концерт…
Шутов, оказывается, тот самый Иван Иванович, которого я хорошо знаю с сентября месяца, только теперь он уже не старший лейтенант и не комбат 461-го сп, а майор и командир 1025-го стрелкового полка, занимающего оборону под Александровной. Этот полк сейчас — сосед морской пехоты, КП его находится здесь же, в Каменке. Надо будет навестить Шутова!..
Входят девушки — Аня Дунаева и Валя Потапова; едут в Осиновую Рощу за выписываемыми из госпиталя разведчиком Георгием Иониди и истребителем «кукушек» Захариковым. Только собрались уехать, те являются сами. Бритые, веселые.