Но судьба, как истинная женщина, приберегла пару сюрпризов. Поэтому Мари, вырвавшись из плотного кольца гостей, следивших за приближающимся финалом дуэли, схватила с ближайшего стола вазу с фруктами и запустила первый попавшийся спелый плод прямо в Кара-Чура.
Властелин даже не посмотрев отбил снаряд левой рукой, правой продолжая наседать на противника и только тихо прокомментировал:
- Вот это я понимаю - женщина.
Сзади послышались вопли Мари:
- Оставьте его! Немедленно оставьте, слышите?
Гуннар подлил масла в огонь, громко крикнув:
- Раньше, голубушка, соглашаться надо было! Теперь у нас с месье чёртом, мужской разговор!
Лаборантка взвыла как раненый Горецвет и кинула следующий фрукт теперь уже в Гуннара, проводив полет словами:
- Мерзавец! Оставьте его, месье, я прикончу его своими руками!
Кара-Чур собрался повернулся к девице, но Гуннар сделал ему подножку. В очередной раз Властелин проявил чудеса устойчивости и соскочил со стола, после чего с силой дернул скатерть. Гуннару оставалось только спрыгнуть в толпу.
Ближайшие к противникам дамы задорно взвизгнули, а виновница дуэли вновь бросилась было к ним с криками “Пожалуйста” и “Не надо!”, но ее перехватили, утащили, - не лезь мол, и так натворила дел.
Гуннар отвлекся на девицу с чёлкой и едва не пропустил на этот раз молчаливую атаку Кара-Чура: только мельтешение смертоносной мельницы двух шашек, заставило его броситься в сторону и парировать выпад почти вслепую. Раздался оглушающий звон, практически стон металла, посыпались искры… А рука нордсьена повисла плетью - такой силы удар обрушил на него Властелин болот.
Стиснув зубы, чтобы не застонать, Гуннар с силой сжал правое запястье - попытался вернуть руку к жизни. Он изумленно охнул, когда его взгляд упал на саблю, вернее то, что от нее осталось - крохотный осколок стали одиноко торчал из рукояти.
Натурально зарычав, Гуннар перехватил левой рукой сломанное оружие и поднял яростный взгляд на противника, что кровожадно ухмылялся, забавляясь над ним. Разведчик решил дорого продать свою жизнь…
И тут погас свет. Люди вокруг моментально заголосили, а на его плече сомкнулись стальные пальцы.
- Ты неплохо дерешься, нордсьен. - Кара-Чур был в опасной близости и говорил очень тихо, и от того еще более зловеще, - но вот тебе совет: в жизни важны две вещи - верный меч и настоящая женщина. Меч у тебя был игрушечный, а настоящую женщину ты упустил. С этим словами Властелин болот потащил ошалевшего Гуннара куда-то вперед.
Как ему удалось тогда с такой ловкостью лавировать среди мечущихся в темноте людей, так и осталось для разведчика загадкой. Но на улицу они выбрались за считанные секунды и смогли беспрепятственно добежать до челнока…
Вынырнув из воспоминаний, Гуннар решил больше не медлить. Одернул косуху, небрежно накинутую на футболку с растянутым воротом, поправил букет и твердой поступью вошел в главное здание.
Сделав пару шагов по просторному холлу он поразился, как сильно изменился НИИ с того приснопамятного праздника, проклятого всеми божествами, шаманами и искусственным интеллектом.
Вместо исторической реконструкции, изображавшей то роскошь люстр, мрамора и паркета, то облупленные зеленые стены и затертый ногами бордовый линолеум, Гуннара встретил стандартный металлопластик, пластик, транспластил, и кое-где бронированное огнеупорное стекло.
К островку этого волшебного и абсолютно, как показывал его личный опыт, бесполезного материала, Гуннар и направился. В бронированном “стеклянном стакане” сидела мадам, которая, казалась забытой частью древней голограммы - прямо со времен основании НИИ. В розовой кофточке с перламутровыми пуговицами, роговых очках и с неизменными спицами в руках.
Гуннар глубоко вздохнул, пригладил волосы и изобразил влюблённое лицо. Затем деликатно прокашлялся, привлекая внимание. Мадам в стакане его профессионально проигнорировала: мало ли кто там кашляет.
- Глубокоуважаемая! - Гуннар решил идти напролом и сунул припасенную шоколадку в узенькое окошечко на уровне стола и объёмистого бюста мадам.
Шоколадка тут же скрылась под ядовито-зелёным безразмерным полотном, возможно являвшемся в прошлой жизни то ли шарфом, то ли носком. Но дракон сокровище принял, и можно было переходить к просьбам.
Гуннар широко улыбнулся, добавил градус влюбленности и прогнусавил:
- Мне бы девушку увидеть… Понимаете, мы повздорили, она ушла. А я уже третий день её жду-жду… Её зовут Мари. Мари Сафро. Уважаемая…
Мадам подняла на него глаза, и внимательно просканировала Гуннара на предмет тайных мыслей и неучтенных шоколадок.
Но мысли разведчик профессионально прятал, а шоколадок у него больше не было, поэтому привратница, виду которой позавидовал бы Цербер, смилостивилась и молвила:
- Не ты ли причина недавнего скандала, а? - окинула Гуннара придирчивым взглядом и все же смилостивилась: - Нет, тот поинтереснее был… А тебе третий этаж, направо, до упора. Моечная номер один.
Мадам уткнулась в своё вязание, а перед Гуннаром плавно раскрылась прозрачная дверь. Разведчик про себя усмехнулся, а вслух рассыпался в цветастых комплиментах и придав себе еще более влюблённый вид бросился к своей цели.
Гуннар взлетел на третий этаж действительно как на крыльях. Правда не совсем любви. Он уже заранее радовался тому, что в полупустом институте, в богами забытой моечной каких-нибудь пробирок или кто знает еще чего, он оперативно разберётся со своей проблемой с челкой. Начисто сотрет из её воспоминаний все, что касается того злополучного праздника, а особенно тщательно затрет собственную физиономию!
На лестничной клетке послышались приглушенные девичьи голоса, рассуждавшие о модной в нынешнем сезоне помаде, плюшевых ботфортах, как у какого-то кота, и … о скандале, с любовным налётом, случившимся с незадачливой и судя по разговору, не очень любимой коллегой.
Гуннар остановился и сделав вид, что поправляет обувь, прислушался.
Девица номер раз, с тонким детским голоском, вещала:
- Ой, да ладно, девочки! Так этой страшиле и надо! Подумаешь, родители у нее, из этих, из идейных были - «свобода, равенство, братство!» И сама она все время за справедливость боролась! Да тут от её честности уже все натерпелись!
- Хи-хи, как ты верно подметила, - подхватил простуженный голос постарше, - «Вива ревалюсьен», сама похоже напоролась но то, за что боролась, на комитет по этике! Пусть теперь в своей пробирочной склянкам правоту доказывает!
В диалог вступила третья участница, судя по всему, имевшая зуб на Мари:
- Да её вообще только из жалости Кот к себе в лабораторию взял! Она же без опыта, а тут бац и сразу на должности инженера-прибориста! И главное куда - в секретную лабораторию. Это за какие-такие заслуги, а?..
- Так может потому и взяли, что сирота, - предположил голос с хрипотцой, - если что-то случиться, всегда можно …
Фраза повисла повисла в воздухе, а голоса стихли. Гуннар продолжил свой путь наверх и через какое-то время добрался до моечной (или как её окрестили девицы «пробирочной») номер один. Из-за двери послышалась подозрительно громкая музыка.
- …Шаг, другой, все в ногу, в ногу.
Смертникам куда бежать?
Нет другого для нас брода.
Всем нам здесь судьба полечь.
Смейся, смейся, раз ты с нами.
Смейся все богам назло.
Мы своими сапогами месим горе…
Ну и что?!
Рваный гитарный перебор, прокуренный голос вокалиста… Гуннар толкнул дверь, и одновременно подумал: «Не иначе как революционная песня. Наверное, обдумывает план взятия НИИ…»