Вечер завершился выступлением Ариэля под гитару, и нашим с Кеннетом медленным танцем под неё. И пока все умилялись таланту котёночка, мы с Его Величеством всё-таки умудрились улизнуть прочь от общего веселья.
Я обессиленно бросился на призывно расстеленную постель в номере, когда мы наконец остались одни.
– Что, кончилась батарейка? – ухмыльнулся Кеннет, в темноте комнаты распутывая надоевшую бабочку.
– Вовсе нет, – возразил я, зевая, – просто я сегодня покорный меченый омежка.
Альфа подошёл к краю постели и взял в руки мою ступню, всё ещё одетую в ботинок. Он помассировал ноющую от усталости икру, потом принялся его аккуратно расшнуровывать.
– Покорный или ленивый? – вздернул бровь он и с нажимом прошёлся большим пальцем по своду освобождённой от ботинка стопы. Я от этого движения как-то сразу растерял напускную леность, и жадным взглядом уставился на то, как Кеннет проделывает всё то же самое с другой моей ногой.
– Может, тогда спатеньки? – подразнил меня альфа.
– Нет, – я сел на постели и просяще уставился на него.
– Нет?
Пришлось мотнуть головой, потому что во рту пересохло. Я начал подниматься на ноги, чтобы подарить Кеннету поцелуй, но был нагло усажен обратно.
– У меня для тебя сюрприз, – сказал он и скрылся в ванной.
Я обиженно сел, скрестив руки в ожидании, но когда увидел Кеннета, выходящего из ванной с килтом на талии и голым торсом, челюсть медленно поползла вниз.
– Кенни, – только и смог вымолвить я, не в силах оторвать от него глаз.
Альфа тем временем подошёл ко мне вплотную, и уже было хотел склониться в поцелуе, как вдруг замер, потому что я положил свои руки ему на не скрытые под тканью части бёдер. Я повёл ладонями выше, забираясь под килт и с восторгом не обнаружил там и намёка на бельё. Пальцы прошлись по соблазнительным мышцам нижнего пресса, и я услышал, как альфа шумно выдохнул.
Замочек сбоку был повержен и ткань бесшумно скользнула вниз, а я не смог сопротивляться порыву и припал губами к поднимающемуся члену альфы. Язык почувствовал солоноватую смазку на головке, ладони легли на обнажённые ягодицы для опоры.
– Что ты со мной делаешь, – простонал Кеннет и откинул голову назад.
Я только продолжил ласкать его, одной рукой помогая, я обводил языком ствол моего мужчины, весь измазывая в слюне, спускался к яичкам, нежно лаская их припухшими губами. Чувствовал, как альфа пытается сдерживаться, пытается не толкаться бёдрами навстречу моим движениям, чтобы не навредить мне, и это распаляло меня ещё больше. Я брал резче, глубже, с характерными пошлыми звуками, и, услышав своё имя, сорвавшееся с губ Кеннета, наконец почувствовал, как вязкое семя начинает заполнять мой рот.
– Так нечестно, – альфа опустился передо мной на колени и уткнулся в них влажным от пота лбом. Стоило ему отдышаться, как он почувствовал мою эрекцию сквозь ткань брюк. Сильные руки в момент освободили от ненужной ткани, и Кеннет увидел мои узенькие бёдра, затянутые в белые трусики, по бокам которых были кружевные вставки. Я приподнял таз, помогая альфе стянуть и их, но прежде чем я почувствовал ласку, Кеннет выпутал меня из пиджака с рубашкой – стянул оба предмета прямо так через голову, не удосужившись даже расстегнуть, благо, что покрой позволял.
Теперь я был совершенно голым, а Кеннет устраивался между моих раскинутых ног, чтобы подарить страстный поцелуй, облизать метку на плече, прикусить ключицу легонько и обласкать мои затвердевшие соски. Я мог только выгибаться, подставляться и скулить, потому что знал, что Кеннет, пока не восстановится после оргазма, а узел с его члена не спадёт, не даст мне покоя, как бы я ни просил.
Альфа тем временем спустился губами к моей промежности, я чувствовал, как подо мной на простынях уже образовалось мокрое от смазки пятно, и вместо того, чтобы подарить мне “ответную услугу”, закинул мои ноги себе на плечи и лизнул колечко анальных мышц.
Рука Кеннета массировала мой напряжённый член, периодически задевая яички, а язык Кеннета вытворял такое, от чего у меня ещё долго полыхали уши всякий раз, когда я ненароком вспоминал нашу первую брачную ночь. Напористыми движениями он проникал в меня, раздвигая чувствительные стенки, или обводил вход по кругу, делая его податливым. Я умолял Кеннета, метался под ним, стискивал простыни, и только когда почувствовал пальцы альфы у себя в анусе, понял, что ещё немного и я получу своего мужчину без остатка.
Как только Кеннет решил, что подготовки достаточно, он подтянулся вверх, так и оставив мои ноги закинутыми на свои плечи, и сладко вошёл в меня до самого конца. Я не мог отвести глаз от него, закрывал их, только когда альфа целовал меня нежно, что совсем не вязалось с теми резкими сильными движениями внутри меня. Я кончил позорно быстро, а вот для Кеннета это был уже второй заход, поэтому он, дав мне немного отдышаться, бесцеремонно перевернул на живот и продолжил вколачиваться в моё тело, то порыкивая, то покрывая поцелуями мою влажную от испарины спину.
Я мог только упереться руками в изголовье, чтобы не скользить на простынях, и попытаться вернуть своё уплывшее давно сознание, чтобы снова не кончить раньше альфы.
Когда Кеннет начал входить в меня уже хаотичными рваными движениями, я позволил себе выдохнуть, расслабил дрожащие от напряжения конечности и повалился на постель, утягивая за собой моего мужчину. Оба мы охнули из-за особенно глубокого проникновения, и я почувствовал, как меня заполняет горячее семя альфы и его узел. Последнее и стало причиной моего второго оргазма.
Мы перевернулись на бок, чтобы было удобней пережидать сцепку и несколько минут можно было услышать только два тяжёлых дыхания. Однако блаженная тишина была ровно до тех пор, пока Кеннету не приспичило потянуться за своим телефоном, который лежал на тумбочке, но вместо телефона альфа схватил один из ранее украденных мной кусков торта.
Послышались грязные ругательства, а я начал глупо хихикать и слизывать лакомство прямо с его пальцев.
– Нравится тебе бельгийский шоколад с бисквитом, пропитанным двадцатипятилетним бренди, да? – довольно ухмыльнулся Кеннет. Захотелось его даже немного осадить.
– Не льсти себе, Кенни, ты же знаешь, я готов и сахар жжёный грызть, – съехидничал я.
– Это я его приготовил.
Я замер резко, подумав, что мне это послышалось.
– Что? – переспросил я.
– Тот кирпич, – Кеннет вкрадчиво начал шептать мне на ухо, – из чистейшего тростникового сахара, что я привёз из маленькой итальянской деревушки. Тот самый кирпич, который рыжики заставили тебя грызть в первую твою ночь в академии, сделал я.
То ли излишне эмоциональный день морально вымотал меня, то ли сказывалась физическая усталость, но я от этой новости тупо начал плакать.
Сцепка закончилась и Кеннет поспешил повернуть хныкающего меня к себе.
– Мэл, ну ты чего? – обеспокоенно спросил он.
– Почему ты говоришь мне об этом только сейчас? – всхлипывал я.
– Не думал, что это важно, – Кеннет принялся вытирать концом одеяла бегущие по щекам слёзы, – а помнишь, ты ел его всё время? – Я только кивнул и снова зашёлся в слезах, – ох, как же я бесился от этого. Я сначала понять не мог, куда этот кусок сахара мог подеваться, а потом услышал однажды, хруст тихий, – даже сквозь слёзы я не смог сдержать глупого смешка, – и у меня всё внутри вскипело, – от этого я напрягся и Кеннет поспешил пояснить, – но не потому что ты мне не нравился, а наоборот. Слышал, как ты хрустишь им по ночам, а у самого яйца от возбуждения скручивало. Думал, ну что я за извращенец такой, раз меня альфа возбуждает. Заучка какой-то.
– Костлявый, – поддакнул я.
– Которому я совсем-совсем не нравлюсь…
– Ещё и лгун впридачу.
– Помешанный на сладком…
– Беспринципный слаб…
А договорить я не успел, потому что Кеннет утянул меня в самый сладкий поцелуй в моей жизни.