Он пугливо взглянул на Зига, стесняясь того, что его один его альфенок родился слабее других, но супруг его с пониманием кивнул.
- Ничего! Я был таким же! Меня даже хотели утопить, ведь я родился самым маленьким и слабым. Но папа Ольвен, как он сам потом мне рассказывал, упал тогда с постели и, будто бы случайно, перевернул ведро с водой. После он отделил меня от братьев и воспитывал иначе. Я, к примеру, всегда кушал с ним за столом и с помощью приборов, тогда, как братья мои, лакали кашу на полу из мисок. Я выучился читать и освоил письменность, когда они научились говорить лишь десяток слов. Ох, и натерпелся же я от них! Они дразнили меня омежкой и всячески подчеркивали, что я бракованный и вообще – позор семьи. И вот, результат – именно мне довелось возглавить наш клан! Так что, береги этого альфенка, Лоренс, как зеницу ока. Совсем не исключается, что он пошел в меня. Кстати, давай, чтобы это было добрым знаком, придумаем ему имя!
- Давай! – обрадовался Лоренс, и на душе у него от этого предложения сразу же потеплело.
Так вот, в чем было дело! Главное, оказывалось, – вовремя выделить из тройни подходящего альфенка и дать ему приличное воспитание!
- Я думаю, – заметно воодушевившись, предложил омега, – давай его назовем в честь старого лорда – Германом.
- Согласен! – обрадованно согласился с ним Зиг. – А остальных?
- Так... Наверно, по-старшинству твоих братьев, второго, назовем Артуром, а третьего Вольфом.
- Отлично, – кивнул Зиг. – Но, все равно, бери их к себе в постель по очереди. У нас существует поверье, что, если альфенок, хоть иногда, спит с папой, то, потом, во взрослой жизни, он будет любить омег!
- А я и беру, кстати, их по очереди! – непринужденно расхохотался Лоренс. – Этот, слабый, Герман, меня лижет, а те, двое, лишь кусают за уши и соски!
Тут Зиг тоже рассмеялся и в приливе любви, прижал своего омегу к груди.
В это время возле дома возник некоторый переполох. Припав к окну, супруги наблюдали, как на центральную площадь ворвался нереального размера черный оборотень. А на спине его сидел сам, собственной персоной, его светлость Кай!!!
- Ничего себе! – восхищенно побормотал Лори. – Сколько же ему лет? Наверно, все девяносто-сто, не меньше!!! И... приехал же верхом на звере! Ты сам вез меня только что целых два дня с тремя остановками, я и то чуть не представился перед демонами ада от усталости!
- Старому шакалу не страшны никакие кочки! – иронично усмехнулся Зиг. – Этот оборотень, кстати, говорят, что – молодой любовник Кая? Или же все это сплетни?
- Конечно, сплетни, – негодующе отозвался Лоренс, который не собирался выдавать интимные тайны своего старого родича. – Этот оборотень – всего лишь охранник и слуга! Я жил ведь у Кая в доме и совершенно уверен, что их отношения не переходят допустимые рамки приличий! А, теперь, ступай же, Зиг, нужно встретить старину Кая. И я совсем скоро выйду, мне осталось заплести волосы и надеть драгоценности.
- Да, да, конечно, – охотно закивал ему в ответ Зигфрид. – Как скажешь, мой омеженька! Я пошел тогда. Прихорашивайся, не спеши. Надевай все свои драгоценности, и еще те, новые, которые я тебе на днях подарил. Ты, как никто, их достоин!
С этими словами, поцеловав омеге руку, лорд оставил его, а Лоренс подумал о том, что тот роскошный гарнитур с рубинами – массивное золотое колье, перстень, браслет, серьги и диадема были заказаны, скорее всего, его альфой для Хела и, наверняка, еще перед самим походом!
Глубокая грусть в душе Лори странным образом смешивалась с торжеством. Как говорится, не было счастья, да несчастье помогло! И, все же, ему почему-то совсем не хотелось носить драгоценности, приготовленные заранее для другого. Но, все же, из уважения к своему альфе, он решил надеть хотя бы браслет.
Оставшись один, омега быстро и ловко сам заплел себе несложную, но довольно эффектную косу, как раз под свою корону, и этим закончил свой туалет. Печально и придирчиво он рассматривал себя в большое зеркало.
Да, время и его не пощадило! Нет, фигура омеги оставалась на диво великолепной, на теле ни единой лишней жириночки, и лицо было вполне еще свежим и моложавым, а копна белокурых волос не утратила свой былой блеск и густоту, в основном, правда, благодаря тщательному за ней уходу.
Так, в чем же дело? А дело в том, что глаза перестали сиять тем самым беззаботным блеском, и кожа, хоть с виду упругая и без морщинок, потеряла именно тот оттенок, который бывает только у молодых. И тело его утратило былую гибкость, в последнее время начали побаливать коленки и поясница. Но, в конце концов, это же все просто мелочи! Старость еще далека, у него есть любимый муж, семья, дети. Есть даже слава и почет, о которых он так мечтал, теперь у него и это было!
Лоренс скупо улыбнулся уголками губ, вспоминая, какой великолепный прием им оказали оборотни клана, когда он, гордо восседая на спине у Зигфрида, въехал на окраину их поселения! Как же восторженно они лаяли и выли, прославляя Зига, крепко держащего в зубах заветный сверток с альфятами, и его самого, и, постепенно присоединяясь к общей процессии, сопровождали всей толпой до самого их дома!
А пик его триумфа был назначен на завтра, когда намечено великое празднование победы их клана и представление самих наследников. От этих мыслей у омеги сладко замерло сердце, ведь это было именно то, о чем он так долго, в таких неистовых страданиях мечтал бессонными ночами, беззвучно заливаясь при этом слезами!
И, вот, наконец, все сбылось!
Еще он подумал о том, что нужно все-таки выспросить у Кая секрет его долголетия. Ведь этому омеге было почти сто лет, а он, сравнительно недавно, родил здоровый выводок альфят от нового супруга, да и еще носился по лесам на спине у оборотня, регулярно нюхал табак и прихлебывал какую-то загадочную жидкость из фляжки, с которой никогда не расставался! В общем, Лоренс решил именно сегодня вытрясти из старого омеги рецепт его бессмертия.
Наконец, он сдал своих детей своему особо доверенному слуге, пожилому омеге по имени Томми. Да, тому самому, который много лет назад по своей воле прибыл в их клан вместе со своими детьми-омежками и оказался родным папой найденышу по имени Оли, названного в честь покойного папы Ольвена.
Томми уже давно прижился здесь, вступил в брак с полюбившемуся ему альфой и даже родил своему оборотню выводок, поэтому вполне умел управляться с альфятами.
Лоренс велел ему запереться на все замки, не допускать к наследникам никого и не под каким предлогом, не есть, не спать, в общем, усердно бдеть, что Томми и поклялся делать.
Отдав последние распоряжения, Лоренс вышел в парадный зал, где был накрыт стол для семейного ужина, и уже собралась вся его семья. Приветствуя его, все присутствующие дружно поднялись с мест и почтительно поклонились, а сам лорд Зигфрид вышел ему навстречу и с почетом проводил до кресла с высокой спинкой, наподобие трона, располагающемуся по левую сторону от центра стола.
Самый первый тост был произнесен, естественно, за победу клана, сулившую ему благополучие и несметные богатства. Второй, чего и следовала ожидать, подняли за лорда Зигфрида, а третий – за героизм и мужество всех альф, участвовавших в этой кровопролитной войне. Четвертый бокал был выпит после минуты молчания за тех, кто пал в бою смертью храбрых.
И, лишь после соблюдения всех формальностей, постепенно подобрались к основной, по мнению Лоренса, и самой важной части программы. Зигфрид торжественно поднялся и официально сообщил своей семье о рождении своих наследников.
И тут же все присутствующие за столом возбужденно, даже, как будто с облегчением, что не нужно больше строить скорбные или озабоченные физиономии, дружно загалдели и от всей души бросились их поздравлять.
Лоренс обнимался со всеми, и даже, кажется, всплакнул от счастья. Наконец, всеобщая суматоха улеглась, и все расселись по своим местам.