— Брось ручку, — сквозь стиснутые зубы прошипел он.
Энджи наперекор ему сжала ее еще сильнее.
— Я просто хотела…
— Я знаю, что ты собиралась сделать, — оборвал ее Роке. — Но я, как видишь, помешал тебе. Поэтому, Энджи, говорю тебе еще раз: брось ручку.
Когда она отказалась подчиниться, он быстро подошел к ней сзади, прижал к столу и, вырвав у нее ручку, с презрением швырнул ее на стол. Потом взял ее чековую книжку и прочитал, что она успела написать. Его лицо перекосилось от злости. Энджи задрожала, ощущая на себе его яростное дыхание.
Она дернула руку и повернулась к нему лицом:
— Ты ведешь себя как пещерный человек!
— Прошу прощения, — бросил он и отошел в сторону.
Сердце Энджи бешено колотилось от страха.
— Я не понимаю, что происходит.
Роке, все еще нахмурившись, смотрел на то, что она в спешке успела нацарапать в чековой книжке. Потом он грязно выругался и швырнул книжку обратно на стол.
Энджи потирала ноющее от боли запястье и настороженно посматривала на Роке. Никогда еще не видела она его таким разъяренным.
— Двадцать тысяч, черт побери! — По его тону можно было подумать, что он счел эту сумму оскорбительной.
— Но это все, что у меня есть! — воскликнула она. — Остальные деньги я верну, когда… когда смогу. Мне просто нужно…
— Энджи, это не твой долг! — зло крикнул в ответ Роке.
Она с вызовом посмотрела на него:
— А какое тебе до этого дело, раз ты все равно получишь свои деньги назад?
Выражение его лица стало еще более мрачным.
— Я этого не ожидал.
— Не ожидал чего? — изумилась Энджи. — Что у меня может остаться немного своих собственных денег?
— И это все?
Услышав эти слова, Энджи, насупившись, поджала губы.
— Несчастные двадцать тысяч — это все, что у тебя осталось после твоей работы моделью? Энджи, а куда подевались остальные деньги? — С этими словами он снова подошел к ней, и она в страхе почти вжалась в стол. — Когда я встретил тебя, ты зарабатывала сумасшедшие деньги. Такие суммы, что даже твой братец не смог бы потратить, даже если бы очень захотел.
Энджи пожала плечами и, запинаясь, ответила:
— Я к-купила к-квартиру…
— За наличные? — Его глаза заметали молнии.
Энджи кивнула.
— Наличные, — с презрением бросил Роке. — Только ты могла уплатить такую сумму наличными!
— По крайней мере, я не залезла в долги, как это делают остальные, — попыталась защитить свои принципы Энджи.
От этих слов Роке просто вскипел:
— Да, ты хорошо знаешь, что такое долги, не правда ли? Вот почему ты решила, что можешь ворваться сюда, как примадонна, уверенная в собственном нравственном превосходстве, спокойненько сунуть мне часть долга своего глупого братца и этим уладить все проблемы!
— Я не врывалась, как примадонна! — возразила Энджи, вызвав на его лице ироничную улыбку.
— Хорошо, я увидел перед собой обманутую жену, с высоко поднятой головой и чарующими зелеными глазами, которые превратились в лед. «Мне абсолютно не о чем с тобой говорить». — Роке в точности изобразил ее едва различимый акцент, который она приобрела в закрытой школе.
Энджи стала пунцовой от смущения.
— Я засмотрелся на ее великолепную походку супермодели, длинные блестящие волосы, от которых невозможно оторвать глаз, и последовал за ней в квартиру, как глупый щенок…
— Щенок? — Энджи обрадовалась, что он дал ей повод для наступления. — Роке, ты никогда не был щенком. Ты родился на этот свет хищным распутным волком!
Она никак не ожидала, что он придет в изумление от ее слов. Потом Роке чувственно зарычал в ответ.
Это вызвало в ней волну ярости, и она сделала шаг в его сторону.
Горячая волна разлилась по телу Роке. Энджи собиралась приступить к физической атаке. Он мог читать ее, как раскрытую книгу. Она всегда так реагировала на подобные выпады с его стороны. Роке весь напрягся, готовый схватить ее в ту же секунду, когда она набросится на него. Все внутри его дрожало от предвкушения.
Он смотрел, как Энджи приблизилась еще на один шаг, такая соблазнительная от злости, такая прекрасная… Женщина, которую он…
Вдруг она остановилась. По ее глазам, в которых мелькнула боль, он понял, что Энджи вспомнила случившееся год назад. Ее лицо мертвенно побледнело, и, резко повернувшись, она снова вернулась за стол.
Его охватило дикое разочарование. Один раз, всего лишь один раз он назвал ее обманщицей, когда она сделала выбор в пользу своего брата. Если бы он когда-либо задумался над тем, каково это — упасть в глубокую черную яму, вырытую своими же собственными руками, ответ пришел бы в виде той нескончаемой ужасной ночи.