– Что ты несёшь? – воскликнули в трубку и прокричали куда-то вбок: “Кеннет! А ну спускайся быстро!”
– Сейчас, Мэл, подожди секунду, – а это уже мне.
– Мистер Найт, мне пора, – я оглянулся назад, за мной уже образовалась небольшая очередь, – просто папа просил вам позвонить, вот.
– Почему ты не хочешь поговорить с Кеннетом? – теперь и этот папа звучал грустно, а я от досады закусил губу.
– Я прекрасно всё понимаю и без его помощи, – перед глазами снова возник образ разъярённого Кеннета.
– И что же ты понимаешь?
– Что это я во всём виноват, – всхлипнул я, сжав трубку посильнее, давя подступившие слёзы, – мистер Найт, мне правда пора, извините.
– Малкольм Бенджамин, пока ещё, Оуэл, если ты сейчас положишь трубку, то…
Я не дослушал. Провёл рукой по волосам, потёр глаза и поплёлся в корпус. Ну, вот я и сказал это. Признался, наконец, в том, что пытался спрятать за напускным гневом – я виноват в том, что Кеннет сейчас там, а я здесь. Если бы не я, если бы мы не были в отношениях, если бы ему не приходилось принимать участие в моей лжи, то он бы не обзавёлся ненавистниками, он бы не бросился защищать мою честь. Поэтому всё это – моя вина.
Я надеялся наладить свой график: днём учиться и не отсвечивать, а ночью тихонько плакать и жрать сладости, но моим “грандиозным” планам не суждено было сбыться, потому что уже в понедельник вечером меня снова вызвали к директору. Я недоумённо взглянул на принёсшего эту весть старосту, но он только плечами пожал.
Делать нечего, пришлось идти. Я немного потоптался перед кабинетом, взлохматил короткую стрижку и просунул голову в дверь:
– Вызывали, Господин Директор?
– А, Малкольм, проходи, проходи, – альфа махнул рукой подзывая и указал на свободное кресло.
Я послушно сел, перебирая в голове возможные причины моего визита, и наблюдал за мужчиной. Он как будто бы что-то искал на столе, потом в ящиках, потом встал с рабочего места, подошёл к резному шкафчику с зеркальными дверцами и извлёк оттуда виски и стакан. До меня медленно начало доходить, что все эти манёвры по поиску чего-то неведомого, были банальным волнением, и, кажется, директор только что нашёл способ его унять. Бровь предательски поползла вверх, когда мужчина снова уселся за стол передо мной, ослабляя галстук, и отхлёбывая из наполненного стакана.
– Ой, да не будьте вы таким занудой, мистер Оуэл, – поморщился от моего выражения лица альфа, – впрочем, нет, будьте. Но в своё оправдание скажу, что рабочий день уже закончен.
– Я в чём-то провинился? – спросил я после пары минут неловкого молчания.
– О, нет-нет, что вы, – попытался улыбнуться директор и раскрыл перед собой какую-то папку, посмотрел на неё и закрыл обратно, – знаете, вот, “личные дела” учеников, ну, это просто перевод бумаги. Вот, ничегошеньки в них про личные дела учеников нету. Другое дело – слухи.
Директор замолчал, отхлёбывая ещё немного алкоголя, а я почувствовал, как намокли мои ладони.
– И какие же до вас дошли слухи? – нервно сглотнул я.
– А можно нескромный вопрос? – спросил альфа, пропустив мою фразу мимо ушей. Я молча кивнул, – то, что вы мне сказали, ну, что вы мистера Найта…
– Люблю, – закончил я за недоговорившего мужчину.
– А знаете, – продолжил он и ещё немного ослабил галстук, – я ведь совсем не это хотел спросить, да. Просто до меня дошли слухи, что вы с Кеннетом в прошлом году весь второй семестр дополнительно занимались. Это правда?
– Правда, – кивнул я, всё ещё не понимая к чему вёл директор.
– А не хотите ещё с кем-нибудь позаниматься?
– У вас кто-то конкретный на уме?
– Да, – мужчина на секунду замолчал, собираясь с мыслями, – мой младший сын как раз поступил на первый курс сюда, и ему бы не помешал такой наставник, как вы.
– Как я? То есть зануда и всезнайка? – ухмыльнулся я.
– Ну и это тоже, – улыбнулся в ответ директор, – ну так что? Может, как раз с завтрашнего дня и начнёте?
Отказывать директору было не в моих интересах, да и отвлечься от мрачных мыслей совсем не мешало, поэтому я легко согласился, как сказал директор, присмотреть за его сыном, хотя я так и не понял, зачем нужно было спрашивать люблю ли я Кеннета.
Следующий день, как я и ожидал, прошёл для меня не так туго, потому что я с некоторым нетерпением ждал вечера. Уж очень хотелось посмотреть, как выглядит сын директора; узнать, почему ему понадобился репетитор на второй неделе обучения; ну и, да, заглянуть в книжки первокурсника. Вот ведь зануда-то!
Я зашёл в библиотеку, оглянулся в поисках своего нового подопечного и вскоре увидел, как мне кто-то помахал. Я подошёл к столу и просто обомлел. На меня, сидя на стуле и беспечно болтая недостающими до пола ногами, смотрел милейшего вида мальчик. Волосы у него были словно гречишный мёд, со стрижкой, как задумывалось, наверное, “под горшок”, но они хаотично завивались во все стороны на концах и были на зависть густые. Вместо глаз на меня смотрело два лесных орешка, по размеру способных прокормить во время зимы не одну белку. Обрамлённые густыми ресничками и светлыми бровками. А когда это чудо мне улыбнулось, то на щёчках, естественно, проступили ямочки. Как, блин, вишенка, на торте.
– Ты Малкольм? – спросил он. Я только смог кивнуть и уронить своё тело с внезапно подкосившимися коленками на стул напротив, – а я – Ари. Ты милый. Папуля сказал, что ты со мной будешь уроки учить. А ещё он сказал, что я могу тебя не бояться, ведь ты “играешь в свои ворота”, – Ари изобразил кавычки в воздухе и округлил глаза, – а что он имел в виду?
– Наверное то, что я полный ноль в спорте, – выдохнул я, пребывая в полном шоке. Я снова прошёлся взглядом по лицу, попытавшись зацепиться хоть за что-то, что мне сначала не бросилось в глаза. Зацепился. За немного покрасневший носик-кнопочку и чуть припухшие веки, – а почему глаза на мокром месте?
– А, это у меня аллергия, ой, – чудо закрыло ладошкой рот, пожалев о сказанном.
– На что?
Глазки от моего вопроса превратились в блюдца и нервно забегали:
– На книги, – поджал губы Ари.
– Ну, раз на книги, – мягко улыбнулся я и поднялся из-за стола, – то нечего нам делать в библиотеке. Пойдём.
– Куда? – мальчик встал следом, и выражение “в пупок дышит” внезапно приобрело буквальный смысл.
– Зайдём ко мне в корпус на секунду, а потом прогуляемся, идёт?
Ребёнок послушно кивнул, и мы поспешили выполнить задуманное.
– А пойдём на стадион? – предложил Ари, когда я вернулся к нему из корпуса.
Мы направились к треку, но так и не дошли до трибун и уселись прямо на газоне, благо, что погода ещё была хорошая, а тренировки футбольной команды пока не начались, поэтому народу было немного – только несколько бегунов.
Я пропускал искусственную траву сквозь пальцы, исподтишка поглядывая на нового подопечного, и отчаянно боролся с рвущимися наружу поспешными выводами. А поведение Ари делало это практически невозможным. Вот он провожает заинтересованным взглядом одного из полуодетых альф-спортсменов; вот он застенчиво краснеет, замечая, что я бесцеремонно пялюсь на него; вот он проводит пальчиками по уху, поправляя мнимую прядь. Я так постоянно делал, когда только-только отрезал волосы – непростительная привычка.
– Тебе правда нужна помощь по предметам? – наконец спросил я, чтобы заполнить тишину.
– Нет, – ответил Ари, – но мы же можем просто дружить? Я жаловался папуле, что у меня здесь совсем нет друзей, и, вот, – он неуверенно махнул рукой в мою сторону.
– Конечно, можем. Зови меня Мэл. А Ари, – я дал себе ещё одну возможность унять подозрения, – это твоё полное имя?
Мальчик закусил губу, а потом робко помотал головой. Я понимающе кивнул:
– А какое тогда?
– Ариэль, – шепнуло чудо и поспешило пояснить, – но это секрет. Папуля строго-настрого запретил кому-то его рассказывать, но тебе же можно?