Схватив щепоть соли, я поднесла ее к губам Финна.
— Открой рот, — ласково попросила я. — От соли чары завянут и засохнут.
Финн высунул язык, и я положила на него несколько крупинок. Финн вздрогнул, плотно сжал губы и заставил себя проглотить соль. Я скривилась — вдруг его сейчас стошнит и все насмарку? Немного подождала и дала ему еще.
Погладив Финна по руке, я призвала следующий ингредиент. Запас лакричных пастилок прибыл без упаковки и посыпался на нас дождем — сотни, тысячи конфет, у меня столько отродясь не было. Я сунула в рот целую горсть и радостно вздохнула — сахар меня взбодрил, сосредоточиться стало легче. После этого призвать водку оказалось проще простого. Мне удалось даже сделать так, чтобы бутылка мягко приземлилась на донышко и не опрокинулась. Я сделала крошечный глоток, а потом нагребла соли, ссыпала в бутылку и встряхнула.
Финн следил за моими манипуляциями, прикрыв глаза, лицо у него сморщилось от отвращения.
Я сочувственно поглядела на него:
— Считай, что это «Маргарита», только без лайма.
— Терпеть не могу «Марга...» — Договорить ему не дал новый приступ грубого кашля.
Я не стала придавать значения тому, какие у Финна утонченные вкусы, и, когда он перестал кашлять, наклонила бутылку и влила соленую смесь ему в рот — всю до капли.
Серый туман, окружавший Финна, неистово бурлил. От этого мне стало нехорошо. Вдруг у меня не получится впитать чары? Я схватилась за живот, который свело как в тисках, — здрасте пожалуйста, на мне же корсет! Рванула шнуровку. Все равно волшебство лучше действует при контакте кожа к коже. Распустив корсет, я стянула его через низ вместе с сетчатой юбкой и отпинала платье подальше. Чары тянулись ко мне, словно хотели меня заграбастать. А вдруг это не я их впитаю, а они меня сожрут?!
— Финн, я тебя сейчас освобожу. — Я стиснула серебряные ключи, чувствуя, как они жгут ладонь. — Не знаю, что будет, когда я призову чары.
Финн еле-еле кивнул. Нагнувшись над ним, я отперла замки и стянула оковы. Отшвырнула их в сторону. Финн застонал и свернулся в клубок. На миг внизу спины мелькнуло что-то черное — хвост? Потом оно пропало из виду.
Я осторожно улеглась у Финна за спиной и нежно прижалась к нему всем телом. Сердце у него колотилось часто и слабо, я чувствовала это грудью, грубая шерсть на ляжках колола мне бедра, моя щека прилипла к его потному плечу. Горло щекотал аромат кислых ягод, и я проглотила слезы.
Не может быть, чтобы у меня ничего не получилось.
Я крепко обняла Финна и призвала колдовство.
Серый туман вздыбился и окутал меня. Я раскрылась ему навстречу, пригласила его в себя. Он хлынул сквозь меня клубящимся потоком, затянул меня в водоворот. Я отпустила Финна и покатилась, покатилась, наматывая на себя серый войлок. В водовороте засверкали золотые капли, они золотыми нитями неслись в пучину, истончаясь и исчезая в ее центре. Я подлила еще золота, и нити превратились в ручьи. Хватая ртом воздух, я перестала катиться, потом двинулась обратно, и ручьи тоже обратились вспять, втянулись в истоки. Водоворот замедлился, золотые и серые нити слились, растянулись в длинные липкие волокна, они переплелись, застыли, превратились в клетку, словно отлитую из остывающего жженого сахара... и накрыли чары. Я замерла и немного полежала, сердце у меня колотилось от страха и надежды.
Потом я встряхнула клетку.
Чары рассыпались в сладкую пыль, которая развеялась в воздухе, и я поплыла, полетела, понеслась на золотой дымке. Вместе со мной неслись крошечные, идеально круглые черные жемчужинки магии.
ГЛАВА СОРОК ШЕСТАЯ
— Дженни! — раздался встревоженный голос Кэти. — Дженни, пожалуйста, очнись, тебе надо прийти в себя!
Кэти?!
В голове еще ощущались последствия неумеренного колдовства, но я все-таки отважилась сесть и, покачиваясь, приоткрыла один глаз и поглядела на Кэти. Щеки у нее были перемазаны потекшей тушью для ресниц, хвостик растрепался, джинсы и майка были все грязные.
Я с силой провела ладонями по лицу.
Потом я уставилась на вампира, который держал ее за руку. Его белокурый хвостик был уложен волосок к волоску, улыбка битком набита клыками, а нарядная алая рубаха развевалась на несуществующем ветру. Этого еще не хватало — господин барон, он же Алый Поэт, главарь вампирской банды!
Он посмотрел на меня:
— Хорошо, что ты теперь в сознании. Рад, что тебе быстро удалось оправиться.
— Не ты один радуешься. — Я поднялась на ноги, сердце натужно колотилось в ушах. — Знаешь, очень жалко, что в «Гран-Гиньоле» тебя проткнули осиновым колом не взаправду.
— Хорошо, что у тебя есть чувство юмора, — со смехом заявил барон. — Посмотрим, позабавит ли тебя вот это. — Он нагнулся и поцеловал Кэти в лоб. Та дернулась, и барон снова рассмеялся. — Деточка, скажи своей подружке, что нам нужно.
— Я не деточка! — фыркнула Кэти.
Я чуть не плюхнулась обратно от облегчения: если она способна огрызаться, значит, ничего серьезного с ней не сделали.
— Говори, деточка. — Барон тряхнул ее за руку.
— Он хочет кровных уз с тобой, — проговорила Кэти, пытаясь высвободиться.
— Если я верно догадываюсь, Кэти должна послужить для меня убедительным стимулом? — поинтересовалась я и лучезарно оскалилась.
— Хорошо, что ты улыбаешься. — Барон растянул губы еще шире. — Как приятно будет провести с тобой целую вечность, когда ты станешь моей рабыней.
— Дженни, не вздумай этого делать, нельзя... — Кэти осеклась; лицо ее утратило выражение: барон наслал на нее морок.
— На редкость невоспитанное и назойливое человеческое дитя, — пожаловался барон. — Не замолкает ни на секунду. Однако, как видишь, я не сделал ей ничего дурного. Она мой маленький лотерейный билетик.
— Вы играете в лотерею? — состроила я удивленную гримасу.
— Разумеется! К несчастью для меня, в юности я больше интересовался развлечениями, нежели обеспечением собственного будущего. — Он презрительно хмыкнул. — Ты же не думаешь, что мне так уж нравится, когда меня протыкают колом! Платят за это хорошо, но потом, чтобы прийти в себя, нужно человек пять высосать. — Он снова улыбнулся во все клыки. — Зато теперь у меня будешь ты, сида. — Он подался вперед, пожирая глазами мое голое тело. — И по ночам ты будешь меня греть самыми разными способами.
Краем глаза я уловила движение.
И немедленно приняла прельстительную позу: руки в боки, груди торчат прямо барону в рожу, одна коленка зрелищно отставлена.
— Так чего именно тебе от меня нужно? Секса, крови? Что еще входит в договор?
В лицо он мне больше не смотрел.
— Все это звучит весьма приятно.
— Ясно-ясно. — Я погладила себя по животу. — А какой секс ты предпочитаешь?
— Секс — это секс. — Барон шагнул поближе, потащив Кэти за собой, и принялся меня обнюхивать, словно ищейка.
— Вот тут-то ты и ошибаешься, — промурлыкала я, проведя пальцами по грудям. — Какой именно секс — с волшебством или без? Может быть, пригласим еще кого-нибудь? Или только мы с тобой? А хочешь втроем? Вчетвером? Или сначала полюбоваться на двух резвящихся девушек? — Повернувшись боком, я огладила бедро. — Богатство выбора...
Он нервно облизнулся и едва ли не простонал:
— Да-а... все сразу...
Я помахала рукой, чтобы заставить его опять поглядеть мне в лицо.
— А насчет заработка и осиновых кольев — это ведь можно и...
Глаза у него вылезли из орбит. Он выпустил Кэти и дернулся вперед. Посмотрел вниз, потрогал мокрое пятно, расплывающееся по алой рубахе, разинул рот, но не произнес ни единого слова.
Лицо Кэти снова стало осмысленным, она споткнулась, упала на колени к моим ногам. Дрожа, отползла мне за спину.
Алый Поэт вскинулся, руки и ноги у него задергались, будто у куклы, Кэти завизжала. Я едва не подскочила от неожиданности, когда вампир взлетел в воздух и со стуком рухнул на голубой резиновый пол.