— Ты, должно быть, стал прекрасным солдатом, — невольно вырвалось у нее.
— С чего ты взяла?
— Ты никогда не показываешь своих чувств. И я никогда не знаю, о чем ты думаешь, что ощущаешь.
— А тебе хотелось бы знать? — спросил он резко.
— Да… хотелось бы.
Никакая пытка не заставила бы Маргариту произнести это слово. Однако желание разгадать мысли и намерения Брэма, постараться понять его как можно лучше оказалось сильнее.
Действительно ли он был наемным убийцей, как говорил Кейси? Было ли золото, спрятанное в сундуках, омыто кровью какого-то ни в чем не повинного человека?..
— Скольких людей ты убил, Брэм? — спросила она, не удержавшись, и сама испугалась своего вопроса.
Брэм нахмурился.
— Не забывай, Маргарита, что я был на воине.
— Но все же, скольких?
— Я не считал убитых. — Он еще сильнее нахмурился. — Черт побери, леди, вы что — считаете меня исчадием ада?
Она покачала головой, примирительно подняв руку:
— Прости, пожалуйста… я просто спросила.
Брэм схватил ее за локоть.
— Ты бледна, как смерть. Что с тобой произошло за это утро?
Секунду Маргарита колебалась, но потом решила, что не стоит отступать.
— А откуда у тебя твои… рубцы? — она задала этот вопрос, надеясь, что отвлечет его внимание от подсчета жертв.
— Я получил их в бою, — процедил Брэм сквозь зубы.
— В рукопашном?
— Некоторые — да. Остальные — следы от огнестрельных ранений… и пороховые ожоги.
Ее глаза расширились, и ей вдруг показалось: она сама чувствует все, что довелось пережить Брэму на войне. Куски металла впивались в ее тело, рвали, корежили, уродовали его.
Не в силах совладать с собой, она схватила его за плечо:
— Боже, Брэм, что заставило тебя отправиться на войну?
— Честь.
Это одно-единственное слово хлестнуло ее — с такой убийственной иронией оно прозвучало. К тому же воевал он на стороне южан. Однако, если судить по справедливости, Брэм никогда не страдал приступами малодушия.
— А ты… ты всегда был безупречно честен и благороден? Ты придерживался военной этики?
Он забрал ее волосы в горсть, заставив ее поднять голову.
— Маргарита, о какой вообще этике может идти речь на войне?!
— Скажи — то, за что ты воевал, стоило того, чтобы умереть за него?
— Да.
— И ты все это время хранил верность идеалам юности?
— По крайней мере, пытался.
Во рту у Маргариты так пересохло, что ей показалось: она не сможет произнести то, о чем собиралась его спросить:
— А ты… Тебе часто платили деньги за то, что ты убивал человека?..
Было совершенно очевидно, что ее расспросы раздражали Брэма все больше и больше. Тем не менее он и в этот раз ответил — так же кратко и четко, как и на предыдущие вопросы:
— Нет, никогда.
Она с облегчением вздохнула и тут же обессиленно покачнулась. Брэм едва успел ее подхватить.
— Чего ради ты стремишься узнать о таких вещах? Я уже не говорю о тех вопросах, которые ты задаешь…
— Нет… Я…
Но что она могла сказать в свое оправдание? Что Кейси обвел ее вокруг пальца, желая позабавиться, и выдал ложные факты за истинные? Что он, стремясь как можно сильнее навредить Брэму, выставил на посмешище его жену?
— Нет, ничего, — сказала она, пытаясь высвободиться. — Всего-навсего дурные мысли.
— Ты что, все это время думаешь обо мне? — казалось, это предположение доставило ему удовольствие. Хм, пожалуй, мои планы на сегодняшний день окажутся …м-м-м… более приятными, чем я предполагал.
— Планы? Какие планы?
— Наверное, мы с тобой отправимся в Кейлсборо. Брэм бесшумно, как кошка, шагнул к ней. — Мне кажется, нам не помешали бы кое-какие обновы.
Маргарита досадливо поджала губы. Только критики ее наряда ей и недоставало.
— Не хмурься, милая. Цвет этого платья тебе совсем не идет.
— Такой цвет не пошел бы никому, — сердито пробормотала она вполголоса.
Уголки его губ дернулись, и Маргарита вдруг почувствовала, что и ее захлестывает прилив веселья, чего она от себя никак не ожидала. Она во все глаза глядела на Брэма, в то время как тот улыбался — только ей одной.
— Так мы поедем за покупками?
— Но у нас ведь совсем нет денег. То немногое, что ты берег, чтобы после войны восстановить Солитьюд, должно быть, уже истрачено.
— А я-то думал, что ты разбогатела и нажила целое состояние. После стольких-то сеансов позирования Жоли…
— Нельзя сказать, чтобы эти сеансы приносили особенный доход. Несмотря на то что мне приходилось довольно много вращаться в высшем свете, зарабатывала я меньше, чем школьная учительница. — Маргарита не преувеличивала. Те скромные деньги, что она получала, целиком уходили на ведение домашнего хозяйства и на то, чтобы прокормить семью. К тому же нужно было еще платить сиделке — Джеффри нуждался в специальном уходе.