Они вернулись в спальню. На сей раз Марк удовольствовался самым простым объяснением.
Но и через два часа, садясь в машину, Марк знал не больше, чем накануне. В глубине души он не отвергал даже возможности приворотного зелья. Все эти козни были ему столь чужды, что он не мог провести рубеж между вымыслом и правдой.
«Во всяком случае, приворотное зелье или нет, пора покидать Катманду. Я и так здесь засиделся. Приеду в отель, тут же справлюсь, когда вылетает ближайший самолет, закажу билет, на худой конец в любом направлении. Главное — заказать».
В отеле его поджидал недобрый сюрприз. В холле он увидел Надин, рассеянно листавшую журнал. Два пустых стакана, пепельница полная окурков, и смятая пачка сигарет — все говорило, что сидит она здесь уже давно.
При виде Марка она принужденно улыбнулась.
— Добрый день.
— Добрый день.
Стоя перед ней, он снова почувствовал себя в дурацком положении. Безусловно, эти женщины — дьяволицы. Ну и что с того? Важно выйти с достоинством из этой ситуации.
Надин указала на кресло рядом с собой.
— Садитесь и выпьем чего-нибудь.
Никак он не мог привыкнуть к ее властному тону.
— Тогда пойдем лучше в бар.
В это время дня в бар почти никто не заглядывал.
— Как вам угодно.
В голосе ее прозвучала бесконечная усталость. Сразу пропала куда-то напористость, ураган сменился легким ветерком…
Марку даже стало ее жаль. Поэтому он первым прервал тягостное, чреватое угрозами молчание, он вовсе не собирался выступить в роли преступника перед неким судилищем, измышленным собственной фантазией.
— Так вот, очевидно, завтра я уезжаю.
— Как так? Но ведь вы рассчитывали побыть здесь подольше.
— Нет… я просто ждал билета на самолет.
Во она не отставала:
— Я думала, вы задержитесь здесь по делам еще на некоторое время.
— Вовсе нет.
— Значит, вы нас бросаете…
— Бросаю?
Слова ее прозвучали как крик утопающего.
— Ох, я отлично понимаю, что говорю глупости. Еще бы. Такая неразбериха…
— Какая неразбериха?
— Эльсенер… Я…
— Но ведь и вы тоже не навек останетесь здесь.
— Здесь ли, там ли. Разница невелика! Ведь вожу-то я с места на место самое себя.
— В конце концов, Надин, вы молоды, красивы.
— Возможно, но спали-то вы с ней, а не со мной!
Чуть ли не крик ярости. Ошеломленный Марк поглядел на Надин. Сцена ревности… Ей-богу, ни в жизнь не угадаешь, что через минуту учинят эти дамочки!
Она продолжала тоном ниже, улыбаясь вымученной улыбкой:
— Должно быть, мы вам кажемся нелепыми, и вы совершенно правы… Две сумасшедшие бабы — вот как вы будете вспоминать о нас через несколько дней.
— Поверьте, я не понимаю…
— А чего тут понимать? Эльсенер сыграла с вами крупную игру, и вы поддались.
Он рискнул робко спросить:
— А много я вчера выпил?
Надин удивленно взглянула на него.
— Нет. А почему вы спрашиваете?
— Да так, думал…
Не будет же он, в самом деле, выпытывать у нее, почему он провел ночь с другой.
Но незаданный вопрос, очевидно, дошел до сознания Надин, потому что она улыбнулась уже гораздо непринужденнее.
— Вы потому спрашиваете… Вы решили, что она вас напоила… Почему бы тогда ей и наркотиков вам не дать? Нет, дорогой, нет, вы были в полном порядке, когда я от вас ушла. И весьма предприимчивы. Во всяком случае, в отношении Эльсенер. Вот я и предпочла скрыться. Обаяние этой женщины неотразимо для мужчин.
— Совершенно верно.
— Я лично считаю, что она так любит любовь, что в ее присутствии невозможно остаться равнодушным. Между телами сразу устанавливается некое сообщество…
— Любопытная мысль… Именно любопытная.
— А чем именно?
— Тем, что вы воспринимаете плотское влечение, независимое от духа.
— Знаете, это не по моей части. Но я наблюдаю за Эльсенер. Редко кто может против нее устоять, хотя в иные дни она просто развалина.
— А вы?
— Что я?
— Ну, вы… По-моему, вы тоже не из святых.
— Смотря по тому, как понимать слово святость.
— Простите, если я был нескромен…
— Нескромен… Мне нечего скрывать, коль скоро я ничем не владею. Я пустая. Я открою вам свою тайну всего в трех словах. Завтра вы уезжаете, значит, вас как бы уже не существует. Мы с вами никогда не увидимся. И вот они эти три слова, составляющие мою тайну: одиночество, невроз, фригидность. Слова до того уж банальные, что и надеяться-то не на что. У многих такая же участь, только не все себе в этом признаются. Между мной и ими единственная разница: я ни на что не закрываю глаза.