— Да, да, мы ведь привыкли с тобой вместе принимать решения, значит, ты нуждаешься в моем присутствии. Возможно, даже подсознательно. Ну я и приехала.
Неотразимо милая улыбка.
— Ты доволен?
«Доволен ли я? В конце концов, пожалуй, доволен. Как знать? Доволен? А что это означает? Удовлетворен, счастлив — это совсем другое. В течение нескольких последних дней я действительно пытался разобраться. Приезд Дельфины, разве это в какой-то мере не ответ? Как эта женщина умеет повсюду легко приспособиться, все приводить в ясность. Пожалуй, попытаюсь ей объяснить, раз она уверяет, что приехала только ради того, чтобы выслушать мои объяснения. Хотя поди знай! Ох, как трудно разговаривать с ней об Алене, Надин и всех прочих… Так с бухты барахты. Особенно об Алене!»
Он отлично знал, но не желал признаваться в этом даже себе самому, что один лишь Ален оставит в его жизни неизгладимый след. И задумался о том, что могло бы быть…
— Будем завтракать вдвоем?
Марк как с неба свалился.
— Конечно. — И добавил, помолчав: — А ты как думала?
— Не знаю… Может, у тебя здесь есть друзья…
— Да, есть.
— А я их увижу?
— Конечно.
— А какие это друзья?
— Как какие? Что ты имеешь в виду?
— Ну, я хочу сказать, европейцы, американцы или туземцы.
— Нет, не туземцы.
— Однако ты не слишком красноречив.
— Если уж говорить начистоту, я до сих пор не могу опомниться от удивления.
— Ты считаешь, что я не впишусь в здешний пейзаж? Ну так успокойся, я переоденусь.
Она так и не сняла дорожного костюма, уже достаточно помятого после сна.
— Не в этом дело.
— А в чем же тогда дело?
Сама не заметив, Дельфина заговорила резким тоном.
— По-моему, это я должен задать тебе такой вопрос, — отрезал Марк. — Хватит ломать комедию, ну прошу тебя, скажи, пожалуйста, зачем ты сюда приехала?
Никогда еще в спорах он не заходил так далеко.
— Я же тебе сказала — зачем… А может, теперь ты мне объяснишь, почему ты не возвратился домой?
— Ах, вот оно что…
— Вот именно.
— Успеем еще об этом поговорить.
— Я и не тороплю тебя.
— Ты хочешь здесь побыть?
— Это уж тебе решать. Полагаю все-таки, что мы вернемся вместе. Мне не так-то уж часто предоставлялась возможность путешествовать, так почему бы не воспользоваться удачной оказией?
А почему бы ей не воспользоваться услугами какой-нибудь туристской фирмы?
Зазвонил телефон. Марк нерешительно поднялся с кресла.
— Ты не снимешь трубку?
— Нет, почему же. Сейчас.
Голос Алена. Слава богу, звонит он. Будь это Надин, не избежать бы ему обычных в таком случае объяснений: «Одна женщина…» и т. д. и т. п. А раз звонит мальчик, она ничего не заподозрит.
— Слушаю… Нет, не сегодня… Ко мне жена приехала. Конечно, ждал… Ну да, точно, позвоните завтра. Не знаю… Там видно будет.
Повесив трубку, он повернулся к Дельфине.
— Один приятель.
— A-а… — Она улыбнулась, — Какой приятель? Расскажи…
— Что тут рассказывать?
— Ну, что хочешь. Сколько ему лет?
Марк почувствовал, что краснеет.
— Лет двадцать, должно быть.
— Ты уж с двадцатилетними начал дружить.
Тут же последовал резкий отпор.
— Ну и что?
— По-моему, несколько странно…
— Странно? Чем странно?
— Ведь в Париже ты…
— Ах, в Париже…
— Париж все еще существует.
— Я и не собираюсь этого отрицать.
— А как зовут твоего приятеля?
— Ален.
— Чем он занимается?
— Ничем, а чем он, по-твоему, должен заниматься?
— По мне, хоть пусть ничего не делает. Значит, у него никакой профессии нет?
— Ну, знаешь, хватит. Ты никогда о хиппи не слыхала, что ли?
— Вот оно в чем дело! У тебя друг хиппи. Так бы сразу и сказал. А ты мне его покажешь?
— Что же это, по-твоему, цирк?
— Я и не говорю, что цирк. Ты сказал, что у тебя есть друг, вот я и хочу просто на него посмотреть.
— Успокойся, посмотришь.
— Я в этом и не сомневаюсь, но почему такой грозный вид? — Потом добавила: — Значит, на ближайшее время у тебя никаких определенных планов нет?
— Нет.
— И у меня тоже, как и всегда, впрочем. Я так давно мечтала о каникулах… настоящих каникулах. — Нет, игра определенно шла нечестная. Диалог никак не получался. Одни слова и ничего больше. Слова, которые лишь мимоходом касались друг друга, вместо того, чтобы сливаться воедино, да и каждый, произносивший очередную реплику, старательно разыгрывал комедию. Но рано или поздно он придет, час правды. — Мне нужно с тобой поговорить.