Стали расходиться по домам. Но когда теперь обедать, когда собирать портфели? В таких случаях ребята действовали по закону «Румена — Оги»: пихай в портфель все учебники и тетради! Чтобы чего не забыть… На то, чтобы умыться, подстричь ногти, поесть — времени, конечно, уже не было.
— Семечки! Каленые, подсоленные семечки! — встрепенулся у тележки старик, заметив мальчишек.
Однако и на семечки времени тоже не оставалось.
Карменки шли в школу. У всех аккуратно заплетенные косы с белыми бантиками, наглаженные переднички. Куклы — и только! А с ними и Сашко!
— Эй, Сашко! Торопись, деточка, не опоздай! — Оги сунул в рот два пальца и оглушительно свистнул.
— Ты где находишься! Что это еще за свист?
Перед ними неожиданно вырос господин Коста. В его авоське лежали пустые банки для простокваши. Видно потому их хозяин и был таким кислым. Мальчишки остановились, опустили головы. «Ну, все! Наверняка, опоздаем в школу!» А господин Коста стоял прямо перед ними, загораживая дорогу. И не было никакой возможности обойти его.
— Руменчо-о-о-о-о!
— Нет, ты мне ответь! Где ты находишься?
Оги растерянно моргал.
— Разве этому вас учат в школе? Свистеть? Я вас проучу!
Господин Коста ушел.
— Интересная штука, — проговорил Оги, разглядывая «черную смерть». — Может, и взаправду она заколдованная? Как ты думаешь, Румен?
А Румен думал о домашнем задании по грамматике. Хотя бы тетрадку не забыть дома.
— Вот чудак, чего боишься, — улыбнулся Оги. — Пойдем сейчас, наступим на счастливый знак и все обойдется.
Он намекал на одну из каменных плит на тротуаре Балканской улицы, на которой был таинственный отпечаток — «след Дракона».
— Румен, а как с горючим для ракеты? — спросил Мирек.
— Да придумал кое-что.
Все притворялись, будто никуда не спешат.
— Ты прямо-таки Эдисон! — восхищенно воскликнул Оги.
— Скоро буду запускать ракету…
— Вон твоя бабушка!
Все стартовали по домам на первой космической скорости. На второй — вылетели на улицу с портфелями в руках, на ходу запихивая в рог бутерброды.
На пустыре остался один лишь Руменчо-младший. Он крепко сжимал в руках два честно добытые шарика. И весь светился в улыбке.
— Дяденька Пешо?
— Хоп! Без десяти час.
— А я выиграл два шарика…
— Молодец!
Мальчонка на корточках передвигался у его ног, заглядывал под машину, стараясь увидеть, что он там делает.
Пешо уже два дня был в отпуске и не вылезал из-под драндулета. Купил за бесценок это разбитое корыто, металлолом, и теперь мечтал сделать из него автомобиль. Кто-то из мальчишек пальцем вывел на пыльной стальной пластине: К-00-03. И окрестили автомобиль «Корыто № 3».
В это время на улице показался Личко. Он плотно пообедал и теперь шел на работу — во вторую смену. Личко остановился возле «корыта» выкурить сигарету.
— Пешо?
— Хоп!
— Как дела?
— Потихоньку.
Личко заглядывал под машину, цокал языком, сложив губы трубочкой, трепал по щеке Руменчо. Давно уже мертвый спидометр застыл на цифре 483561! «Многовато набегала старушка, — думал парень, — да, наверное, прежний ее хозяин еще и сбросил немало километров…»
— Пешо?
— Хоп!
— Завтра приду помогать.
— Пожалуйста.
— Закурить хочешь?
— Хоп!
Личко прикурил новую сигарету и стал совать ее под машину.
— Где ты там?
— Давай правее. Хоп!
— Пешо! Я пошел. Пока!
— Бывай!
Руменчо и других малышей увели по домам: обедать и спать.
Старик у тележки с семечками дремал на весеннем солнышке.
На всей Балканской улице остались одни лишь ноги Пешо — в синих хлопчатобумажных штанинах. Длинные ноги. Ступни по меньшей мере сорок четвертого размера.
Глава вторая
СЛАВНЫЙ МАЛЬЧИШКА
действительно был почти Эдисон. Он страшно боялся, что пока вырастет, все изобретения будут изобретены, все открытия — открыты. На его долю ничего уже не останется. Разные там профессора и инженеры непрерывно грабили его. Еще когда он, Румен, додумался до корабля, который летал бы над водой, до самолета, у которого менялась бы геометрия крыла! Это ужасно — родиться так поздно и так медленно расти! Эх, здорово было бы, если бы он родился во времена фракийцев!.. Или нет, нет! В средневековье!
На дворе стоял чудесный день. В воздухе, под лучами солнца, переливались серебром мелкие пылинки. Донесся шум крыльев. Ну, конечно, это сизая горлинка села на крышу. Румен прислушался и ему показалось, что он слышит даже, как стучат по черепице ее лапки. Наверное, сейчас она заглядывает вниз — есть ли хлебные крошки на подоконнике. Славный мальчишка осторожно приподнялся со стула, выглянул за окно — полно! Но чего же она тогда не прилетает? Может, боится открытого окна?