Существование единого славянского этноса, возникшего не позже, чем накануне переходного этапа к сложению раннеклассового общества, можно предполагать исходя из наличия у славян X - XI вв. некоторых элементов общего самосознания [194]. Зону, в которой протекал этногенез славян, следует искать в первую очередь в лесостепи, скорее всего, на южной границе леса или в предгорьях Карпат среди общностей, обладающих некоторым культурным единством, непрерывной территорией, общепонятным языком и единым наименованием (если оно известно). В качестве факультативных критериев могут быть привлечены политическое и языковое единства, единство для всей общности наимёнования ее соседями.
В соответствии с изложенной точкой зрения становится понятным более раннее возникновение этносов в ландшафтно пестрой Западной Европе и быстрое формирование неустойчивых, часто незавершенных этносов в степях. Следует сделать и еще один важный вывод: по крайней мере, в лесной зоне Восточно - Европейской равнины, - устойчивых этнических общностей, вплоть до раннего средневековья, по-видимому, вообще не существовало2. Быстрые миграции компактных и значительных групп населения (в отличие от постепенных расселений) были здесь крайне редким явлением, а этническое самосознание, если и возникало, то, скорее всего, постепенно атрофировалось в условиях почти полной изоляции от внешнего мира небольших групп населения и при отсутствии письменно зафиксированной традиции (возможно, именно такова судьба носителей фатьяновской культуры, если существовал этнос ее создавший). В таком случае бессмысленным становится само обсуждение целого ряда эпох в истории Восточной Европы, что естественно не снимает вопроса о происходивших здесь культурных, языковых, антропологических процессах и их взаимосвязи.
Попытаемся проанализировать процесс возникновения этноса по свидетельствам отражения этого процесса в культуре, языке, антропологическом облике. Допустим, что оговоренные выше условия формирования этноса выполнены. Тогда этногенезу должна непосредственно предшествовать проницаемость, как самой общности, так и ее территории для чуждых явлений, что проявляется особенно ярко, если у формирующегося этноса не было непосредственных предшественников в виде крупных устойчивых общностей. Для материальной культуры такими инородными явлениями оказываются импорты вещей и следы: влияния соседних культур, для языка - серии заимствований, для антропологического типа - появление чуждых для серии показателей. Возникновение этноса (т. е. завершение процесса этногенеза) приводит к консолидации общности, что с наибольшей вероятностью должно проявляться в большей определенности культурных границ (их не следует смешивать с территориальными границами культуры, которые при этом часто становятся неустойчивыми, имея тенденцию к расширению), унификации культуры в рамках этноса или чаще резкое возрастание темпа унификации и консолидации культуры (при этом унификация может происходить и по заимствованным образцам). Аналогичные явления происходят и с языком, причем возможный на этапе этногенеза билингвизм постепенно изживает себя (он может иметь место лишь в зоне экспансии этноса, но это будет уже билингвизм в первую очередь представителей пассивной стороны). Изменения антропологического облика являются здесь не столь надежным показателем, так как частая в этой ситуации экспансия этноса приводит к увеличению пестроты антропологического состава.