У ствола же ходит небесный царь —
сам Сварог, а с ним — Лада-матушка.
В Рипейских горах близ Алатырской горы стали расти и иные волшебные деревья. На горе Хвангуре поднялся кипарис — древо смерти. На горе Березани — береза, древо поэзии, посвященное богу Барме. А на горе Алатырской Сварогом был посажен Ирийский сад. Здесь поднялось вишневое дерево, посвященное Выщню, куда прилетает Гамаюн. Рядом явился солнечный дуб — вверх кореньями, вниз ветвями: корни его у Солнца, а двенадцать ветвей — суть двенадцать Вед.
Поднялась на Алатырской горе и яблоня с золотыми яблоками. Кто эти золотые яблочки попробует — тот получит вечную молодость и власть над Вселенной.
Все подходы к саду стерегут грифоны, василиски, змеи и горные великаны. А саму яблоню с золотыми яблоками стережет дракон Ладон. Ни пешему, ни конному нет сюда прохода.
Описание Ирия есть во многих песнях. Например, П. В. Киреевский. «Собрание народных песен» (Туда, 1986. С. 215). Есть это описание в сказании об отце Агапии, «Памятники древней Руси XII в.» (М., 1980): «(На райском острове, куда прибыл Агапий) различные деревья и цветы разные цветущие, и разнообразные плоды, которых никто никогда не видел.
На деревьях сидели птицы в разнообразных опереньях. Перья у одних были подобны золоту, у других багряные, у третьих — красные, у иных синие и зеленые, и все они различными красотами и пестротами украшены. А еще были птицы белые как снег. И голоса у всех птиц разные, и они щебетали сидя друг перед другом, и пели разные песни, одни — громким голосом, другие — тихим, а третьи — тонким, иные — нежным, ибо каждая птица пела согласно в лад; песни же их и все великолепие такое, какого никто не слыхивал на этом свете».
Можно сравнить сей текст XII века с подписью к лубочной картинке о путешествии в рай некого инока, прожившего за три часа в раю 300 земных лет (см. Ровинский Д. А. «Русские народные картинки», т. 3. СПб., 1881): «Неки совершенны в добродетелехъ инокъ седя в келиі влетъ неки малы и зело прекроены птичищъ и таковы благолепны иже пояти человеческому разуму неможно… Бе то прекрасныхъ цветовъ поле и древие чудное и птичищъ возле-те на древо нача чудно и сладко песне пети яко в забытие прииде иноку неведы колико стоя текмо радуяся и веселяся птичіщу и красоте его и сладкому пению и юному цветовидному полю».
Сии тексты восходят к древнейшим ведическим сказаниям о рае. Сравни с описанием Ирия в Тригл. 20: «…Течет Ра-река там, что разделяет небесную Сваргу и Явь (…) Вы дошли до нашего Ирия, здесь цветы увидели чудные, и деревья, а также луга (…) И вот (здесь) Матерь Сва бьет крылами по бокам своим с двух сторон, как в огне вся сияя светом. И все перья ее прекрасные, синие, голубые, желтые и серебряные, золотые и белые. И так же сияет как Солнце-царь, летает она в Ясуни».
Такое же описание рая дают и иные ведические традиции. Сравни с индийскими преданиями: «Есть несравненная гора Меру, сверкающая, богатая блеском… По ней бродят страшные звери, на ней цветут дивные травы… Она покрыта реками и деревьями и оглашается стаями разнообразных птиц, восхищающих сердце…» (Махабхарата. Адипарва, кн.1. Сказание об Астике. Гл. 15–16).
О райских птицах говорит и китайская «Книга гор и морей»: «На горе Дань-сюе (хребет Кунь-Лунь)… живут птицы. По внешнему виду напоминают петухов, разноцветные с узорами. Их зовут хуан-фэн (фениксами). Эти птицы когда хотят — едят и пьют, когда хотят — поют и танцуют. Их появление возвещает тишину и спокойствие в Поднебесной».
Волшебные птицы Гамаюн, Финист-Феникс, Алконост и Сирин — излюбленнейшие персонажи древнерусского искусства. О Гамаюне и Фениксе (Финиксе), прилетающих на Макарийский («макрос» в переводе с греческого «блаженный») остров, рассказывает «Козмография» 1670 г.: «Остров Макарийский под самым востоком солнца близ рая. В сей остров залетают птицы райские Гамаюн и Финикс, благоухание чудное, тамо зимы нет». Исток образов Алконоста, Сирина и пр. обычно видят в Греции (миф об Алкионе, ставшей зимородком; сирены из «Одиссеи» и пр.). Однако русские образы много архаичнее, следует говорить только об общем ведическом истоке для Руси и Греции сих образов. См. древнерусский Азбуковник (ГПБ, О. XVI1). «Алконостъ, есть птица именем Алконостъ, имъет гнездо на брезе песка во край моря и ту кладет яйца своя; время еже изытия чадом ея в зимный год бывает, но егда почютитъ изытие чадом ея, взимает въ яйцах чада своя и носит на среду моря и пущает во глубину, тогда убо море многими бурями ко берегу приражается, но, егда сносит Алконостъ яйца на едино мъсто и насядет на них верху моря и яицем ея, во глубинъ сущим, и море е не поколебимо бываетъ за семь дній, дондеже Алконостова яйца излупятся в водъ, во глубине, вышед же, не знают родителя своя, сия седмь дній корабленицы наричают алконостъския (…). Сиринъ есть птица от главы до пояса состав и образ человечь, от пояса же птица; нъцыи ж лжут о сей, глаголюще зело ела копъниве быти ей, яко б кому послушающу глас ея, забывати все житие се и отходити в пустыня по ней и в горах заблуждышу умирати (…)».