Жижка с самого начала верил в бесплодность переговоров и потому давно и исподволь приступил к устройству народной военной силы. На его стороне было несколько чешских рыцарей, уже известных Европе своею храбростью во время последних крестовых походов; но вступать в бои с рыцарями Сигизмунда и с венгерскою кавалериею, которые давили своею массою, нельзя было и помышлять. Поэтому Жижка приступил к созданию такой пехоты, которая наиболее соответствовала бы нраву и обычаям народа. Его армия была вооружена копьями, которых древко с железным наконечником имело до 15 футов длины; топорами и косами. Небольшое число людей имели двояки и ручники (ружья, мускеты). Войско Жижки, превосходно организованное, неоднократно доказало чужеземцам свою крепость и силу народа. Стройные массы вроде полковых колонн, таборы, двигались бесповоротно вперед, с верою в Бога и за народную правду. На артиллерию Жижка обратил особенное внимание; орудия, под названием струбниц, гавниц, гарковиц и тарасниц, употреблялись им очень искусно в поле, при осаде и обороне; из них стреляли делом (ядром) в 16 фунтов веса. Таким образом, это новообразованное славянское войско не только отличалось от отжившего феодального новым оружием, но и обладало такою стойкостью пехоты, как нигде; за нею следовала хотя и малочисленная, но храбрая конница и еще невиданная в сражениях легкая артиллерия. Дух этой армии был превосходен, а повиновение и исполнительность беспримерны. Нисходящий порядок командования был не хуже теперешнего. Каждый знал свою обязанность, свое место, свою власть, и горе тому, кто их забывал.
Табориты, или союзники слова Божия, делились на две части: одна работала на весь табор, кормила войско; другая дралась. Если табору, жупе или деревне приходилось идти в поход, то вместе с вооруженными, с табором двигались жены, сестры, дети. Эта масса походила на движение переселенцев, которые вокруг привала выкидывали кругом свои буды, будки, всегда будившие вовремя. В бою женщины принимали деятельное участие, так что католики уверяли, что они боятся этих гиен более, чем регулярных солдат. А чтобы эти таборы с их будами, этот русский гуляй-город приучить к быстроте, мгновенному поднятию и дисциплине, Жижка подымал его внезапно, двигал, обучал, маневрировал и в конце достиг того, что весь состав этой своеобразной армии понимал и исполнял волю своего вождя будто один человек. Для этого между прочим было постановлено раз и навсегда не отлучаться из табора без разрешения; во время похода не сметь отставать и не опережать передних. Сотни шли одна за другою без шума, без гама. Не повинующиеся, грабители, драчуны, пьяницы, развратники устранялись немедля со всею строгостью дисциплины. В карты, кости играть не позволялось, а поведению женщин положен был предел. Чужое имущество состояло под особою охраною; никто не смел поджигать без разрешения на это. Добыча делилась на ровные части, и горе тому, кто, награбив, утаил бы что-нибудь. Всякий бесчестный поступок наказывался смертью.
Жижке много помогали его рыцари, с их понятиями о чести и с их опытностью в войнах; тем не менее все, что выше сказано, в совокупности достигнуто Жижкою самолично. По поводу своих правил он писал следующее: «Если мы усвоим, выполним и придержимся наших спасительных правил, то сам Бог нам поможет. В бою за Господа нужно действовать с душевною чистотою, по-христиански, и жить в страхе Божием и в любви к ближнему, предоставив Всевышнему без колебаний и навеки все наши нужды, надежды и желания, в ожидании единственно от Него вечной награды».
Жижка более всего боялся появления кавалерии сбоку во время переходов, когда пехота, по особенности ее состава, вытягивалась чрезмерно. Чтобы предупредить подобный случай, даровитый полководец, припомнив, может быть, предание прежних древних переселений, придал армии своеобразный военный обоз. Повозки этого обоза мгновенно строились в ряды, образуя укрепление того вида, какой наиболее был пригоден в данном случае. Эти повозки уже были известны не только в Чехии, но и в Польше, да и во всем славянстве с незапамятных времен, так как подобные повозки как во время переселений, так и при дальних работах целою семьею служат и служили укрытием старикам, женщинам и детям; это опять те же будки среди степей, которые не раз сослужили добрую службу ночью, под жгучим солнцем, охраняли от непогоды и врага. А к будке неотлучно привязан верный пес, который вовремя разбудит; и лай его слышен далеко одинокому страннику, отыскивающему приют, который он получает по будам, разбросанным от Днепра до Лабы! Заслуга Жижки в оборонительном деле состояла именно в том, что он применил употребление повозок с таким искусством и успехом, что за это одно его нельзя ставить наряду с дюжинными полководцами. Кроме обыкновенных обывательских повозок он пользовался еще другими, длинными, в виде арб; эти арбы, или возовые градебы, сцеплялись и снабжены были дощатыми щитами, за которыми прятались и защищались двояки и ручники, или пулаки, т. е. стрелки. Во время стоянки повозки помещались кругом, с одним выходом.