При походе войско делилось на три или четыре отряда; посередине шла конница с артиллериею, по флангам двигалась пехота. На повозках, следовавших сбоку колонн, сидели люди, вооруженные самопалами; повозок было 50 на 1000 человек, а в каждой повозке по 20 человек. Так как боковые колонны были длиннее средней, то в случае нечаянного неприятельского нападения повозки простым захождением флангов к фронту и тылу замыкали войско со всех сторон. Равным образом во время боя войско, если было нужно, пряталось за возовыми градебами, строилось там вновь и затем опять выступало и продолжало прерванный бой, так точно, как это сделал Аттила на Каталаунских полях. Вожаки этих повозок, чумаки, обладали редкими свойствами управлять обозом и умели строить из него всевозможные виды укреплений, то как О или С, то как V и т. д. Случалось даже, что по данному сигналу эти повозки бросались на неприятеля на манер древних колесниц, разрывали его, окружали и брали в плен. При других случаях, когда впереди лежала покатость, повозки спускались в карьер и давили нещадно неприятеля. Противники Жижки, в особенности император Сигизмунд, очень старался завести у себя подобное же устройство «градеб возовых»; но он не находил вожаков, — искусство, прирожденное только славянам, по причине особого их образа жизни. Двести лет спустя гремела еще слава чешских солдат, про которых говаривали, что каждый из них капитан, а тактика Жижки продолжала жить до XVII ст. в Польше и в России. Да суть ее никогда не отживет, она находит применение и теперь, начиная с требований моральных и кончая самоокапыванием. Этот новый устав Жижки, славянская военная терминология, чешский солдат прогремели на всю Среднюю Европу, и первые победы над турками Ивана Гуниада и Матвея были целиком вынесены на плечах чехов и моравов.
Жижка не только был хорошим военным организатором, но и таким же тактиком и стратегом. Он не проигрывал сражений даже и тогда, когда ослеп. Он и Велисарий, уже слепые, продолжали побеждать. Замечательно то, что Жижка был как бы предшественником всех новейших, ныне действующих военных приемов: быстрота движений и переходов, знание местности, выбор стратегических и тактических позиций, уменье сосредотачивать свои силы для нанесения решительного удара, угадывание подходящего для этого времени и преследование разбитого врага для достижения наилучших последствий — вот образ его гениальных действий. Лишившись зрения, он нашел себе достойных помощников в двух Прокопах. Его военная школа перешла далеко за горы, нашла подражателей в моравах — Гискре и Витовиче; последний чуть не взял в плен императора Фридриха в 1457 г.
С приездом Сигизмунда в Богемию католики воскресли, иностранцы вздохнули свободнее. Зато гуситов преследовали с особым ожесточением. В Кутной горе неистовство католиков доходило до ужасных пределов. В одном из тамошних колодцев было найдено в то время 1600 чешских тел. Головы гуситов были оплачиваемы, и Сигизмунд громко взывал в бытность свою в Бреславле (Бреславль) и Слезаке к крестовому походу против гуситов, к сборам для сего и всяким пожертвованиям; при этом как служба на погибель гуситов, так и всякое подаяние в пользу католичества считались за совершившуюся индульгенцию. Такие действия короля окончательно подняли вожаков, которые, обнародовав прокламацию к чешскому народу, вслед за тем приступили к осаде Праги, старого города и Вышгорода (Цитадель). Над этою осадою работали все, без различия пола и возраста. Начавшаяся вооруженная борьба сразу получила характер обороны национальности и религии. В прокламации, изданной по этому случаю, говорилось, что враги желают истребить всех чехов; сделать с ними то же, что уже случилось с Мисниею (Мейссен) в Пруссии и на Рине (Рейн). Далее появилось другое воззвание, адресованное на имя короля, в котором его более уже не признавали законным правителем. После такого акта к таборитам присоединились все рыцари, все дворяне, взявшиеся за оружие и объявившие, по обычаю того времени, войну королю Сигизмунду. Началась она с истребления католических монастырей и церквей. Много за это время погибло драгоценностей, но о них не жалел Жижка: ему было необходимо разом отнять у короля все укрепленные пункты, каковыми в ту эпоху были монастыри; в них скрывалось все католичество, от которого, как от врага, следовало очистить местность, выгнать шпионов и отнять у врагов денежные средства, настолько же нужные королю во время его крестовых походов, как и чехам при обороне. Между тем часть Праги, старый город, уже перешел в руки гуситов, которые, желая удержать приобретенное столькими трудами и самопожертвованиями, передали ее Жижке. Последний успел в этот короткий срок устроиться окончательно и основать свою главную квартиру в Таборе (Градишка). Выбор этого места был основан на следующем: Табор расположен на высоком и крутом плоскогорье, соединенном с боковою возвышенностью незаметною впадиною, или седлом, в котором вырыт был поперек глубокий ров. С трех сторон гора защищена рекою Лушницею с ее отвесными берегами, точно эскарпы. Укрепление с подъемным мостом чрез ров во впадине являло что-то недоступное, законченное и грозное с виду и на деле.