До 991 г. положение немцев по Эльбе было самое критическое. Все, казалось, было потеряно. Хотя и предпринимались походы в союзе с Мечиславом Польским, но до каких-либо хороших последствий было далеко. Между тем потери, которые понесли немцы с изгнанием своим из-за Лабы, были велики: вассалы и графы лишились власти и поместьев, духовенство нищенствовало, изгнанное немецкое население голодало. Но 200-летнее пребывание немцев в чужой земле неимоверно развило в них вкусы крепостничества и барства. Являлась необходимость уж из одних государственных видов поддержать развившийся на счет славянской спины, работы, достояния, семьи и даже души порядок. Этих собак, как неоднократно тогда выражались официально, не нужно жалеть, а следует привести к покорности для блага империи и германской национальности, необходимо очистить место, расширить пределы, дать жизнь одним на счет других! В 991 г. было решено начать с Бранибора, как важного стратегического пункта, и, завладев им, идти дальше. Но и этого дела немцы не сумели сделать собственными силами; им на помощь пришел опять Мечислав Польский, и оба войска, обложив Бранибор, взяли его осадою. Религиозная связь поляков с немцами оказалась в первых сильнее национальной связи с единоплеменниками, и последние были отданы поляками в жертву чужеземцам. Этот страшный акт был началом всего последующего зарождения будущего курфюршества, его движения к востоку, знакомства и оценки поляков, появления мысли о разделе Польши в знак благодарности за некогда оказанную неуместную помощь. И так было и будет всегда, если славянство не придержится самого себя. Не веровать в свои силы и надеяться на чужих значит продавать самого себя, а это-то, к великому несчастью, и делалось слишком часто во славянстве!
Однако ж в 996 г. Бранибор снова был во власти славян, а так как в это время норманны страшно громили Германию, спускаясь вверх по рекам, а в Италии снова начались большие затруднения, то Оттон III совершенно махнул рукою на залабских славян, предоставив их воле Божией. Опять славяне сделались совершенно независимыми, опять им удалось отбросить врага за Эльбу. За это время в Польше вступил на престол Болеслав, у которого зародилась смелая мысль соединить под своею короною все смежные земли: поморян, лужичан и Чехию. Присоединение Поморья совершилось легко и скоро. Гданск в короткое время сделался важным польским торговым пунктом, а вместе с этим потекло христианство по Висле, сделав в короткий срок большие успехи на исподволь подготовленной к сему почве. В 1000 г. в самой Польше было учреждено архиепископство с несколькими подчиненными епископствами, между прочим в Колобреге для Поморья. По этому случаю приезжал в Польшу даже сам император Оттон III. Это однако не помешало Болеславу при первом удобном случае наброситься на лужичан, идти дальше на Мышин и достигнуть Эльбы. Здесь ему был дан отпор, и осталась за ним только Лужица и земля мильчан между Бобром и Эльбою. Одновременно, вследствие ссор между князем Местивоем Бодричским и соседственным германским князем, герцогом Бернгардом, поднялись лютичи и стадоряне, прошли всю Нордальбингию, соседственную Вагрию, изгнали повсюду христианство, разрушили монастыри, церкви, избили священников и жителей, а потом, покончив с этим делом, двинулись в 1002 г. на Гамбург и вторглись за Эльбу, где начали производить ужасные опустошения. Так-то дошло дело до сердца Германии, и немцам пришлось подумать не о завоеваниях славян, но о собственном спасении в своей земле, что и продолжалось до XII ст. Болеслав в это же время предпринял новый поход, на этот раз против Чехии, столицу у которой обратил во второй город своего королевства. Император Генрих II, ослабленный новыми междоусобицами, предлагал дружбу, союз, но Болеслав, желавший объединить весь славянский север с Польшею, предпочел действовать заодно с восставшими вассалами императора и двинулся на гломачей за Эльбу. Овладение Чехией и изгнание ее князя Яромира отразилось гибельным образом на предприятиях Болеслава, который в постоянных войнах не мог под конец противостать соединенным силам императора и партии Яромира. Поляки были отброшены, всех их перебили в Праге, и только одна Лужица, входившая клином между Чехиею и Мисниею, осталась за Болеславом, который потом употреблял все усилия для удержания этой землицы. Немцы с фронта, а чехи с лютичами с боков не давали покоя Болеславу. Так тянулось дело до 1017 г. То одна, то другая сторона брала верх, то император подходил к Познани, то Болеслав был у Магдебурга. Мышин то и дело что менял повелителя. Наконец Болеслав должен был преклониться пред императором и даже отчасти признать его власть. Его положение сделалось еще труднее с появлением на арене славяно-германской войны нового единоплеменного деятеля на крайнем востоке славянства, русского князя Ярослава, которого Болеслав выгнал из Киева, пришедши на помощь его брату Святополку. Идея Болеслава соединить все славянство, от Дуная до моря, в один народ, под скипетром Польши, была велика и обещала многое, но для приведения ее в исполнение не следовало насиловать дело. Болеслав, испробовав неудачу в Чехии, повторил то же самое на Руси и этим нажил себе нового врага. Немцы, лютичи, чехи и русь — все они, добиваясь своего, воевали с Болеславом. Наконец, изможденный донельзя, Болеслав заключил с немцами мир в 1018 г., удержав за собою Лужицу. Результат был бы совершенно другой, если бы он действовал в союзе с чехами и не вмешивался в дела руси. Тогда мелкая племенная вражда лютичей не могла бы воспрепятствовать Болеславу дойти до Лабы и положить навсегда предел к дальнейшему движению немцев. Последние между тем не теряли времени и в 1025 г. опять водворили свое влияние среди вагров, лютичей и бодричей, так что посланцы последних присутствовали даже при избрании нового императора, по смерти Генриха II. Значит, они опять начали платить дань; христианство в это время также начало снова распространяться, хотя и на новых началах: многие из проповедников начали изучать славянский язык, и на нем передавалось славянам учение и проповедь. Вслед за смертью Болеслава начались большие потрясения в Польше. Восстали поморяне и мазовшане. Священники, большею частью иностранцы, вместе с иностранною дружиною Болеслава были изгнаны; христианство начало гибнуть, долголетние войны Болеслава не принесли стране ожидаемой пользы. Только в 1039 г. внуку Болеслава, Казимиру, женатому на Доброгневе, сестре в. к. Ярослава Владимировича, удалось с помощью тестя восстановить порядок, привести к покорности мазовшан и подчинить себе князей поморских.