В разных славянских ареалах, в том числе на Балканах и в Полесье, первую градину раскусывали или разрубали топором, чтобы таким образом уничтожить весь град: «А град-то перекусывали, и ди́ты куса́ли, и стары́е куса́ли, штоб переста́л» (Боровое рокитн. ров., ПА), «Ек град, то пе́рша диты́на ў семни́ переку́свае гра́дину, ка́жуть, у том сели́ бильш не бу́де гра́ду» (Щедрогор ратн. волын., ПА).
Разорвать или расчленить опасность на части можно, разрубив или разодрав какой-нибудь предмет, символически замещающий носителя опасности. Для уничтожения возможной опасности, грозящей новорожденному ребенку, перед тем как везти его крестить, отец с крестным раздирают деревянные вилы (бел. [Federowski I, s. 302]). Ср. полесский обычай раздирать деревянные вилы для сена во время припадка падучей, чтобы прекратить его (Чудель сарн. ров., ПА). Чтобы предотвратить болезнь, спровоцированную испугом, на испугавшемся тотчас же разрывают рубаху (бел. гом. [Радченко 1888, с. 11]). {96} Ср. также способ лечения падучей: разрывать рубаху на больном во время припадка (Тихманьга каргопол. арх., АА), а также обычай разрывать на умершем человеке рубаху, чтобы снять ее (рус. рязан. [ЖС 1898/2, с. 230]).
Если человеку дорогу перебежал заяц, это расценивается как худой знак; чтобы уничтожить потенциальную неприятность, следовало разломить палку или кнут и один обломок бросить в ту сторону, откуда выбежал заяц, а другой — туда, куда он побежал (рус. калуж. [Вестник РГО 1853/3-4, с. 6]). В Полесье принято было в канун Нового года разрубать на пороге старый веник, по одним сообщениям, «штобы вужикоў не було́» (В. Жары браг. гом.), а по другим — для того, чтобы «пересеклись» все грехи, которые человек совершил, работая в святки (М. Автюки калинк. гом., ПА).
Обязательным элементом ряда славянских календарных обрядов является ритуальное уничтожение — разрывание, сжигание или потопление чучела, символизирующего собой смерть, ведьму или другого носителя опасности, осуществляемое в профилактических целях — чтобы лишить его возможности причинять вред весь текущий сезон. В Полесье, в частности, зафиксированы случаи разрывания на части чучела ведьмы (называемой бабой-ягой), приуроченные к купальскому обряду: «Ба́бу-ягу́ роби́ли [на палке], коб ди́ти утека́ли да к огню́ не и́шли. Постўвлять два колки́ да ху́ску завяжуть, зробля́ть би пужа́нало яки́е, да стои́ть ба́ба-яга́ ко́ло того́ ведра́ [в котором жгли солому]. Ведро́ сэрэ́дь, ко́ло сара́я. Хто знає роби́ти… Баба-яга — порва́на нога́"… [Почему так говорили?] Мы ж ее обкру́тили тра́пками порва́нами. А пото́м пораскида́ють да ўсе у яку́ я́му ки́нуть. То́я ба́ба, шчо ворожи́ла, то́я и разрыва́ла. [Баба-яга] стояла на дрючку́ [на палке]. Поста́вили па́лку, ру́ки зроби́ли, го́лову, да и ба́ба-яга. Про́ти Купа́ла вэ́чером. Як пройшло́ Купа́ло, да и разрыва́ли. [Чучело бабы-яги разрывали со словами:] „Вот, би́льшэ нэ йды, нэ робы́ шко́ды мъне, бо я тобэ́ разорву́", — да и разорва́ла… то́я ба́ба, шчо ворожи́ла» (Радчицк стол, брест., ПА).
Расчленить опасность можно, перемолов ее лопастями работающей мельницы, как, например, в Полесье поступали с заломом: «За́витка. Цэ колду́н [завитку во ржи делает.] Нам три раза́ завязывали ў жы́те. Як поба́чишь — нэ чапа́й. Цэ за́витка называ́ецца. И черво́ною ни́ткою перевя́зана. Трэ́ба ити́ до бабы́ [колдуньи]. [Баба] обишла́ круго́м, Бо́гу помоли́лась, шэпта́ла, с ко́рнем ви́рвала. Ка́жэ минэ́: „Однэси́ да кинь ў млин ў во́ду. Нэха́й его́ перемэ́ле лотака́ми [лопастями мельницы]”» (Вышевичи радомышл. жиг., ПА).
Разбить, разорвать опасность можно также средствами, имеющими высокий сакральный статус: в селах Полесья считалось, что приближающийся {97} ураган можно разорвать молитвой (Олтуш малорит. брест. [Толстые 1982, с. 68]). Южные славяне, украинцы Карпат, подяки и полешуки «разбивали» градовую тучу звоном церковного колокола, при этом верили, что этого можно достичь только звоном колокола, которым никогда не звонили по мертвому [Ђорђевић 1, с. 98; Бабовић 1963, с. 83]. У поляков существовали специальные освященные колокола для туч, в которые не звонили для других целей [Fischer 1926, s. 163]. Болгары Баната, обезвреживая градовые тучи, били в колокола, чтобы «раскрестить» их [Телбизов, Векова-Телбизова 1963, с. 178]. Таким же образом поступали и в словацких Татрах, веря, что звон только того колокола «разбивает» тучи, который никогда не звонил по висельникам и вообще самоубийцам [Olejník 1978, s. 141].