Принцип переворачивания мог проявляться и иным образом. При отгоне градовой тучи спрашивают: «Кад је био Ђурђев дан?» Человек, которому задан вопрос, должен назвать не реальный день, на который в данном году пришелся праздник, а на день раньше, т.е. спереди назад, например, вместо четверга называли среду, таким образом отгоняя опасность в прошлое (серб. Ужицкий край [Толстые 1981, с. 52]).
6. Возвращать опасность ее отправителю можно, бросая вслед носителю зла какой-либо предмет — щепку, щепотку соли, уголек, кусочек печного кирпича и пр., с которым символически возвращалось зло. Так поступала хозяйка, ткущая полотно, если в момент тканья полотна в дом заходил тот, кто мог сглазить работу (Олтуш малорит. брест., ПА). Если в доме побывала женщина, которую считали морой, ей вслед через порог бросали тлеющий уголь, чтобы она не смогла навредить (серб., ок. Гацка и Власеницы [Ђорђевић 1953а, с. 39]); в Полесье так поступали, чтобы пришедший в дом человек не смог сглазить ткущееся полотно. Если носитель опасности, зная о своей способности вредить (например, человек с «урочливым» глазом), хочет предотвратить возможный вред, он должен сначала посмотреть себе на ногти, а потом уже на объект, нуждающийся в защите (маленького ребенка, корову, ткущееся полотно и пр.). В данном случае он обращал {131} возможный вред на самого себя: «Хозя́ин, як шчось наро́дыться, и нэ мо́жэ зайты до хли́ва, бо такы́йи очи ма́е, шчо пошко́дыть. То пэ́ршэ на пазури́ свойи́ ды́вытьця, а по́тим до хли́ва йдэ́, чы на дыты́ну [смотрит]. Поды́выться на пазури́, сплу́нэ, и нэ будэ поганого, як нэ хочэ пога́ного» (Забужье любомл. волын., ПА).
Другой случай возвращения опасности семантически гораздо более сложен. В западной Галиции считали, что если при продаже коровы, после того, как деньги уже будут заплачены (т.е. корова перейдет во владение к своему новому хозяину), бывший хозяин коровы под каким-нибудь предлогом погладит ее, то этим прикосновением заберет себе ее молочность. Чтобы не допустить этого, новый хозяин должен «возвратить» это прикосновение, а вместе с ним и переданное зло. Согласно быличке, гурал купил у одной женщины корову и уже хотел уводить, как бывшая хозяйка погладила ее, говоря: «Иди, Калинка, иди!» Тогда гурал обернулся и в ответ погладил женщину по лицу, говоря: «Бог воздаст тебе, бабка, за то, что ты мне ее продала». Старуха возмутилась и стала обвинять его в колдовстве, на что гурал ей ответил: «Не я только, но и ты чаровница, а я тоже что-то знаю и умею защищаться от злого» [Kosiński 1883, s. 25]. Очевидно, что в этом случае произносимый вербальный текст является лишь прикрытием, «завесой» для осуществления определенных действий — попытки «передать» порчу через прикосновение и возвращение этой порчи через ответное прикосновение.
На вербальном уровне очень часто этот мотив реализуется в приговорах и отгонных формулах «немедленного» воздействия, когда нужно принять «экстренные» меры по предотвращению возможного зла. Если курица запоет петухом, что, по поверьям, означает несчастье, следовало сказать: «Кукареку на свою голову!» или просто: «На свою голову» (укр. [Ефименко 1874, с. 39]); при вороньем крике над домом говорили: «Zakracz sobie nad głową» [Закаркай себе над головой] (пол. [Gustawicz 1881, s. 179]) или: «На свою голову каркай, не на мою» (Нагуевичи дрогобыч. льв. [Франко 1898, с. 172]); если воет пес, говорят: «На твою голову, на твою голову» (бел. могил. [Дембовецкий 1882, с. 500]) или: «За твојим главом», а если чихает кошка, что также считается дурным предзнаменованием, восклицали: «Својго главу искрхала» [Свою голову сломала] (серб. [Вукова 1934, с. 18]); если слышали вой собаки и знали ее хозяина, то говорили: «За газдом ти, нека он јауче за својим газдом, а не за њима» [На хозяина ты, пусть он причитает по своему хозяину, а не по ним] [Бабовић 1963, с. 84]. Согласно украинским верованиям, в Сочельник запрещалось пить, чтобы птицы летом не клевали (не «пили») зерно. Если в это время в дом придет кто-то чужой и выпьет воды, чтобы предотвратить нежелательные последствия {132} его поступка, ему говорят: «Naj twoju przenicu worobei piut» [Gustawicz 1882, s. 212]. Чтобы пришедшая в дом женщина не смогла бы «испортить» ткущегося полотна, при ее уходе хозяйка ей вслед произносила: «Нога за ногою, твое лыхо за тобою» (Дружиловичи иванов. брест., ПА); часто при произнесении такой же формулы бросали в сторону уходящего щепотку соли. Ср. также словесные формулы, произносящиеся, чтобы отвратить опасность сглаза от работы: «Што думаєш мне — палучы сабе» (бел. [Замовы 1992, № 106]) или: «Неси ты за собой, шо здумала» (Ст. Боровичи, щорс. черниг., ПА). Оберегаясь от сглаза, говорили: «Пога́ни о́чы, сами на сэ́бэ» (Пилипец волов. зак, КА); «Твои рэчи тоби ў плэчи, твои думкы тоби ў шлункы» (Локня крол. сум., ПА). В Новороссии, переходя через мусорную кучу, плевали и говорили: «Чіе смиття, того и короста» (херсон. [Ястребов 1894, с. 60]). Тому, кто хвалит младенца (что может привести к сглазу), говорят: «Погледај се у нос» [Посмотри себе в нос] (серб., Леск. Морава [Ђорђевић 1958, с. 412]).