10. Отгон опасности в небытие — этот мотив объединяет в себе семантику отгона и уничтожения. В приговорах и словесных формулах такого типа употребляется несколько глаголов с «отсылочно-уничтожающей» семантикой: исчезать, сгинуть, пропадать. Словесные формулы {143} подобного типа используются чаще всего при упоминании нечистой силы, чтобы обезвредить и отогнать ее от себя. Ср. подобные формулы, распространенные на украинских Карпатах: «Пек, щезай, маро!» [Отстранись, исчезни, мара!] (зак. [Франко 1898, с 213]); «…в тім місці щось є: або нечистий — щез би! — або небіщик…». […в том месте что-то есть: или нечистый — исчез бы! — либо покойник…] (Нагуевичи дрогобыч. льв. [там же, с. 176]); «Та пішла до якіх зна́харіў та купэ́ла біду́, пропа́ло би, д’я́вола купа́ла» [Да пошла до каких-то знахарей, да купила черта, пропал бы, дьявола купила] (Луги рахов. зак., КА); «…там меживни́к хо́дэ по мэжи, д’я́виль, пропа́ў би» […там межевник ходит по меже, дьявол, пропал бы] [там же]. На Карпатах подобные формулы могли редуцироваться до уровня апотропеического имени нечистой силы [Левкиевская 1993, с. 98-100]: «…на галузи над дорогоў сидит щчезби тай сипле ўогонь на дорогу» [На ветке над дорогой сидит «исчезбы» и сыплет огонь на дорогу] (ив.-фр. [Гнатюк 1912, с. 27]); «Щчез би ни сіе, ни оре, а все доста майе» [«Исчезбы» не сеет, не пашет, а всего вдосталь имеет] (вост. Карпаты [Кравченко 1983, с. 198]); «у нас ка́жут чорт, або пропа́сник… из то́го вилізат пропа́сник» (Новоселица межг. зак., КА).
11. Заманивать носителя опасности за пределы человеческого пространства — туда, где гораздо лучше, чем в этом мире, где для него приготовлены еда, питье и мягкие постели. На акциональном уровне этот мотив проявляется в способе избавления от вампира, известном в южнославянской традиции — для вампира оставляют хлеб, вино, ракию и другую еду около шиповника (в надежде, что, придя за едой, он уколется о шиповник и таким образом будет уничтожен) или, заманивая его едой, переправляют за реку, откуда он самостоятельно не может вернуться в село (макед. [Вражиновски 1995, с. 101; Славянские 2000, №92]).
На вербальном уровне этот мотив обычно является заключением мотива отгона за пределы человеческого пространства. Мотив часто встречается в заговорах на отгон воробьев от посевов и на отгон градовых туч. «А ты, старшы воробей, / Сам не едзі, і своих дзецей не ведзі, / Леці у щыры бор, у цёмные луп, / Там вам піценне, / Там вам едзенне, / Туды вам напраўление» (Дорошевичи петрик. гом., ПА) или: «Лети́ть, оробе́йки, у чы́стое по́ле. / А у чы́стом по́ли на роздо́ли / там ку́пки роскры́тые/ И ча́шы нали́тые. / И пе́йте, гуля́йте, / Об мое́ господа́рство забува́йте» (Тхорин овруч. жит., ПА).
Ср. также фрагмент заговора на отгон градовой тучи: «Туча, туча, ідзі бокам, апыніся над Глыбокім, там пірожкі пякуць, табе крошкі дадуць і цябе паджыдаюць» (бел. [Замовы 1992, № 36]). Ср. также фрагмент заговора от несчастий, которые отсылают «на сухие лозы, на {144} крутые горы»: «Там, няшча́сци, з дня ўсяго жани́цеся, вясяли́цеса, / Ад мяне́, сатана, адрачы́ся» (Гортоль ивацев. брест., ПА).