А кроме того, он держал в своих руках постановление на проведение обысков и выемку документов, санкционированное Меркуловым, руководителем межведомственной оперативно-следственной группы, назначенным оным по личному указанию президента. Какое уж тут сопротивление? Однако всякое случается, это знал Грязнов по своему богатому опыту.
Но на этот раз обошлось без ненужных эксцессов. Хотя и недоумение на лице директора ЧОП «Русичи» казалось вполне искренним. И это тоже бывает.
Пока Елагин с Саватеевым шерстили автосервис «Маяк» в поисках зиловского «бычка», Грязнов с Курбатовым занимались выяснением списочного состава сотрудников. Вывести их и выстроить в одну шеренгу не представлялось возможным —лето, объяснил директор, спокойный и нагловатый полковник ФСБ в отставке. Он вообще никак не реагировал на вторжение в его «епархию», просто внимательно ознакомился с постановлением, кивнул и показал на компьютер:
— Валяйте, проверяйте, все сведения там есть. Чего непонятно — спросите, поможем. Кого хоть ищете-то? Государственная тайна? — и насмешливо скривил губы. — Валяйте, валяйте. Я даже и жаловаться не буду.
«Валяйте! — ишь какие мы храбрые!»
— А на что жаловаться-то, господин... э-э... Сотников? — посмотрев в свои записи, спросил Курбатов. — Мы допустили какое-либо нарушение закона? А может, этики? Нет, не знаете? Ну и отдыхайте пока, будут вопросы — вас пригласят.
И вот тут бывший полковник сверкнул глазами. Просто сверкнул и отвернулся, промолчал.
А Саша тем временем, расположившись за компьютером, неторопливо «листал» личные дела сотрудников охраны. Они все проходили здесь как охранники, хотя их служебные функции наверняка были значительно шире.
Общим для них было то, что в недавнем прошлом все они были практически профессиональными спортсменами. И биографии фактически одинаковые: школа, военное училище, интенсивные занятия спортом, высокие достижения и —дальнейшая карьера в клубах под флагом спортивного общества Министерства обороны. При этом военные профессии, полученные в училищах, также воспитывали в них достаточно высокий профессионализм — главным образом это была «десантура». Некоторые успели побывать в «горячих точках». Как, к примеру, тот же Валерий Иванович Коркин, дело которого Курбатов «случайно» обнаружил одним из первых. В нем было указано, что он год прослужил в Чечне, где был контужен и уволен в запас. Но это уже знал Курбатов из его уголовного дела. А здесь о нем не упоминалось вообще. И это являлось серьезным нарушением, ибо лицу, совершившему умышленное уголовное преступление, не может быть по закону выдана лицензия частного охранника. Разве здесь этого не знают? Или сознательно скрывают, раз не указывают в кадровых документах? Но если так, то почему нужно считать, что данный факт — единственное исключение?
— Вячеслав Иванович, — Саша обернулся к Грязнову, — тут у меня имеется одно соображение тактического свойства, не взглянете?
Генерал в это время, нацепив на нос очки, внимательно знакомился с учредительными документами частного охранного предприятия. Недовольно оторвался от чтения и спросил:
— Что у тебя?
— Да вот, заметил уже кое-какие неточности в личных делах. Судимости, например, не указаны. А это, если мне не изменяет память, есть прямое нарушение Закона «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации», принятого двенадцать лет назад. И нарушение этого Закона непременно влечет за собой, если рассуждать логически, также нарушение Закона «Об оружии». Ведь ваши охранники, господин... э-э... Сотников, — снова, будто по забывчивости, заглянул в свой блокнот Курбатов, — наверняка охраняют объекты не с пустыми руками, верно?
Директор презрительно молчал, глядя в окно.
— И не с десантными штык-ножами, правда ведь? Небось даже электрошокеры не особенно жалуют, как и эти несерьезные «пукалки» — ИЖи с ДОГами? Разве это оружие? «Макары» — куда ни шло. Это я высказываю личное предположение. А может, и не прав. Однако нарушение-то наблюдается. Как объясните, господин Сотников?
— Объясню так, что либо кадровик немного напутал, с кем не бывает, либо сам претендент на должность в свое время умолчал о прошлой судимости. А вы конкретно кого в виду-то имеете?
— Конкретно, например, Коркина.
— Что-то не помню такого. Наверное, из новичков. Да и в отпуске он, кажется, в связи с контузией. А что с ним случилось? Нормальный парень, бывший боксер, повоевал, не как некоторые. — Сотников окинул ироническим взглядом «раздобревшую» фигуру Курбатова. — Претензий к нему, по-моему, не было. Исполнителен, четок. Иногда, правда, сказываются последствия контузии, даем отпуск для внепланового отдыха. Это что, противозаконно?
— Видите, сколько вы о нем наговорили, а сказали, что не помните такого.
— Я-а-а?
— Ну не я же!..
-— А вы не ловите на слове, сорвалось, бывает, но существо-то не меняется!
— Это вы так думаете, а на самом деле меняется, да еще как! Поэтому вынужден поставить вас в известность, господин Сотников, что ваш кадровый список мы обязаны подвергнуть тщательной проверке. Ибо, подчеркиваю, нарушения подобного рода входят в прямое противоречие с соответствующими статьями гражданского законодательства, а это обстоятельство, в свою очередь, дает право органу внутренних дел, выдавшему вашей организации, в данном конкретном случае ЧОПу «Русичи», лицензию на право заниматься частной охранной деятельностью, аннулировать ее в установленном законом порядке по вышеуказанным причинам. А также изъять у вас свидетельство о государственной регистрации предприятия. Я внятно объясняю?
Курбатов старался говорить как можно менее внятно, почти бубнил, создавая для Сотникова отвлекающий фон, поскольку увидел, что Вячеслав Иванович достал свой мобильник и теперь молча слушал сообщение. Наверняка ребята звонили, с Молдавской, где проходила аналогичная операция, докладывали о результатах.
Сотников обеспокоенно теперь наблюдал за выражением лица генерала милиции. Об обыске в автосервисе ему уже, вероятно, успели сообщить, но больше пока не звонили. Саша помнил — звонков не было. Ну что ж, волнуется, — значит, есть причина.
— Забирайте его к нам, — сказал вдруг Грязнов. — Пусть еще немного подумает хорошенько, вспомнит, может, тогда и предоставим ему шанс.
Курбатов поймал взгляд Вячеслава Ивановича и вопросительно кивнул, тот улыбнулся и тоже кивнул, но утвердительно.
— Так на чем мы остановились, господин... э-э... Сотников? — тоном жуткого зануды продолжил Курбатов. — А, вот тут у вас сказано, что этот вот... этот, кстати, тоже, и следующий... Короче, все они, будучи кандидатами в охранники, еще до получения персональных лицензий, прошли специальную подготовку в школе частной охраны. А реквизиты ее не указаны. Почему? Это государственная тайна? Может, все-таки поделитесь адресочком-то?
— Секрета нет, только не понимаю, зачем вам это нужно. Ну в Луховицах, и что это вам даст?
— Ну как же! Проверять так проверять! Чтоб потом и у вас к нам ненужных вопросов не оставалось. Вячеслав Иванович, как вы посмотрите, если мы сейчас вместе с господином Сотниковым съездим в эти Луховицы? Посмотрим, чем народ дышит. И что вообще за народ там. А кто ж лучше, чем сам директор, и расскажет, и покажет? Как ваше мнение на этот счет?
— Я бы в принципе не возражал, но... свяжись-ка ты с Елагиным. Я думаю, еще успеем, а пока не надо, не будем торопиться. Тем паче что действие лицензии, выданной господину Сотникову, о чем он уже, вероятно, догадался, будет временно приостановлено. Пока временно. Иди поговори. А потом возвращайся, и начнем изымать документацию. А мы тут пока с Алексеем Тарасовичем пообщаемся. Не против, надеюсь?