Бросать Юрию вызов — дело опасное, но она не могла сдержаться.
— Я думала, вы с братом одно целое. — Она скрестила два пальца правой руки — общепринятый знак объятия. — Антон именно так и считает. Он всегда за преданность семье, кровным узам и тому подобному.
Юрий проехал перекресток, когда уже загорелся красный, потом резко свернул влево. Похоже, его совершенно не трогала собственная двуличность, но разве поймешь, что у него на уме? Рэчел взглянула на него, чтобы увидеть реакцию на свои слова. Он выглядел абсолютно невозмутимым. Модный темно-серый костюм, волосы коротко подстрижены и гладко зачесаны. Он был не таким высоким, как Антон, но крепким, с накачанными мышцами и широкими плечами.
Спустя секунду он взглянул на Рэчел.
— Это как запонки, — ответил он. — Когда у меня нет подходящих запонок, я беру в ящике у брата. Я знаю, что это можно, потому что мы братья и доверяем друг другу. Я же не беру запонки друга или соседа. А запонки брата, когда нужно, — мои запонки. И дети моего брата, если он умрет, станут моими детьми.
«Так ищут оправдания нечистой совести», — подумала Рэчел. Она раньше никогда не слышала, чтобы он сказал женщине больше двух слов.
— И как ты себе это представляешь? — спросила она, не глядя на него.
— Ты стоишь на четвереньках на заднем сиденье машины.
— Есть вещи, которых я не делаю, — заявила Рэчел, наслышанная о его вкусах.
— Не беспокойся, — ухмыльнулся он, — их буду делать я, а не ты.
Она невольно вздрогнула. Если она на это пойдет, то полностью деградирует. Может, это ей и нужно — чтобы ее унизили донельзя. Возможно, тогда она разозлится, оскорбится и сбежит. Антон оставил ее в лапах чудовища. Какой он, на хрен, жених! Эврика! Завтра она возьмет такси до Паддингтона[31] и сядет на поезд до Бата. Отец обрадуется ее возращению. Она будет убирать в доме, готовить ему сосиски с картофельным пюре, и они будут вместе смотреть фильмы.
Внезапно Юрий свернул налево. Они ехали в другую сторону. Значит, они не поедут в тот переулок, где она обычно обслуживала клиентов. Вероятно, он хочет поиметь ее в более комфортных условиях — по-настоящему насладиться, трахая женщину своего брата.
— Рэчел, сколько тебе лег?
— Восемнадцать. А что?
— Старовата для меня.
— Отлично. Тогда дай я выйду.
— Нет. — Он потер подбородок, как будто над чем-то размышляя. — А отвезу-ка я тебя на вечеринку. Там восемь ребят. Отличные бизнесмены. У тебя хватит сил веселиться всю ночь, Рэчел?
Она замерла. Значит, вот куда они едут!
— Я не буду этого делать, — запротестовала она. — Ни за что. Антон с ума сойдет. Он никогда бы не заставил меня участвовать в групповухе.
— Ой! — «посочувствовал» Юрий. — Я думаю, ты ошибаешься. За тебя заплатили пять тысяч фунтов. Твой Антон просто не знает, как правильно обращаться со своей женщиной. Он не такой деловой человек, как Юрий. Но денежки он любит, а поездки нынче дороги. — Он похлопал ее по колену. — Не волнуйся. Твой Антон будет просто счастлив.
Он остановился на красный сигнал светофора, и Рэчел попыталась открыть дверцу машины, но Юрий схватил ее за руку. Остаток пути они ехали молча. Автомобиль остановился у гостиницы, которая еще хранила следы былого великолепия.
— Войдешь в фойе, повернешь налево в холл. За стойкой бара увидишь мужчину. Он будет читать газету и пить темное пиво. Пойдешь с ним. — Он больно ущипнул ее за щеку. — Поняла?
— Не заставляй меня этого делать, прошу тебя! — умоляла она. Ее глаза наполнились слезами. — Антон никогда бы не заставил меня заниматься этим. Он будет в ярости.
— Не будет. На кону большие деньги, Рэчел. Покажи себя. — Он шлепнул ее по бедру. — А ну ступай!
Она открыла дверцу машины. Руки дрожали. Ей была необходима сигарета, хоть несколько затяжек. Не помешала бы и таблетка, но ее не было. Она хотела, чтобы приехал отец и спас ее. Она проклинала его за то, что он слабый и безвольный, однако прекрасно понимала: если бы отец узнал, чем она занимается, что с ней вытворяют, он бы умер от горя.
Она пройдет и через это, заберет деньги, поедет прямо в Паддингтон и сядет на поезд домой.
Как будто прочитав ее мысли, Юрий предупредил:
— Этот человек позвонит мне, когда они закончат. Я приеду и заберу тебя. Буду ждать здесь, когда ты спустишься с деньгами.
Когда Рэчел уже выходила из машины, Юрий схватил ее за руку.
— И еще одно, узкоглазая сучка. Ты думала, я обманываю собственного брата, да? Хочу трахнуть его женщину?
Она покорно помотала головой, но в душе у нее клокотала ненависть.
— Тебя надо бы за это выпороть.
— Ты прав, Юрий, — холодно усмехнулась она. — Разве я не мерзкая стерва?
Девушка позвонила вечером. Саша уже лег спать, Шарлин ушла в свою ночлежку, а Рэчел собирала липкие лохмотья обоев в пластиковые пакеты. Кусочки обоев валялись повсюду. В гостиной царил настоящий бардак. Она чувствовала, что силы на исходе. И зачем только она затеяла эту возню с ремонтом!
От телефонного звонка она вздрогнула и мгновенно поднесла трубку к уху.
— Да!
— Это я. Я уже звонила раньше.
— Я надеялась, что вы перезвоните. Спасибо.
— У меня в руках Сашин паспорт. — Девушка засмеялась низким грудным смехом. — Похож на настоящий. Хорошая работа.
— Если бы вам удалось переслать его мне, я была бы крайне признательна. Возможно, мне самой он скоро понадобится. Я вышлю вам деньги… Триста фунтов хватит?
— Нет, — ответила девушка. — Я делаю одолжение вам, а вы мне. Баш на баш. Но не сейчас. Может быть, завтра. Может, на следующей неделе или в следующем месяце. — Она перешла на шепот. — Когда я уйду от Юрия, я вам позвоню.
«Удачи тебе, дорогая, — подумала Рэчел. — Никому из девушек не удавалось уйти от Юрия».
— Договорились. У вас есть ручка и бумага?
— Да.
— Пишите мой адрес… Нет, постойте. Лучше не домой.
Она попыталась сосредоточиться. Она целый день думала над звонком, но почему-то упустила этот момент. Кому же она может доверять? Единственным человеком…
— Вышлите паспорт на адрес Мадлен Фрэнк. Бат, Норт-Пэрейд-пэсидж, психотерапевтическая клиника «Фрэнк и Томас». Черт, я не знаю индекса! Ладно, и так дойдет.
Казалось, девушка писала целую вечность. Рэчел несколько раз повторила адрес. Она слышала, как собеседница вздыхает, записывая его.
— А почему именно туда? — поинтересовалась девушка.
— Не хочу, чтобы письмо пришло на мой адрес. Это в интересах нас обоих.
— Понятно.
Они немного помолчали.
— Вам это сойдет с рук? — спросила Рэчел.
— Конечно. Он знает, что я никогда не трогаю его вещей, но ему невдомек, что я подслушала их разговор. Он считает всех женщин тупицами. Но я не такая. Сюда постоянно приезжают люди, договариваются о сделках. Они все козлы. — Она засмеялась, довольная тем, что удалось обвести вокруг пальца одного из козлов. — Юрий никогда не узнает, кто его взял.
— Будьте осторожны. С Юрием шутить нельзя.
Девушка помолчала.
— Я знаю.
— Что еще сказать? Я вам обязана по гроб жизни, это точно.
— Без проблем.
— У вас есть мой номер телефона. Если понадобится моя помощь, я сделаю все возможное.
Очередная пауза.
— Послушайте, — сказала девушка, — тут еще кое-что…
— Что? — Рэчел была в отчаянии. Господи, что может быть хуже!
— Юрий не любит собак… Мне очень жаль. Я сделала все, чтобы спасти пса.
— Боже!
— Пожалуйста, только не говорите малышу.
Она очнулась в пять утра. Она так и не смогла заснуть. Телефонный звонок настолько встревожил ее, что ей никак не удавалось сомкнуть глаза. Она встала с кровати, надела шорты и сорочку, спустилась вниз. В гостиной повсюду валялись куски обоев, но Шарлин пообещала прийти после обеда, чтобы помочь закончить работу. Вот и проверим, насколько она заинтересована в работе.
Рэчел приготовила себе чашку чаю и встала у окна, глядя на крыши домов Бата, уютно расположившиеся внизу, на шпили церквей и извилистые улочки с величественными особняками, на реку, окаймляющую город, на покрытые буйной растительностью холмы, где паслись коровы и овцы. Совершенно не похоже на Лондон, там до самого горизонта виднелись одни здания и дым.