— Ключи нашаривает, — пробормотал Солист. — Вот где его берлога!
Валютчик остановился возле крашенной охрой калитки, и в тот же миг за высокой стеной залилась собака.
— Абрек! — крикнул хозяин.
Лай оборвался. Собака заскреблась в калитку, заскулила. Буров вытянул из кармана связку ключей, отпер калитку и вошел. С той стороны ключ дважды повернулся в замке. Еще несколько секунд слышалось, как в глубине двора визжит собака. Потом все смолкло.
Солист недобро усмехнулся и пошел назад.
По пути он обдумывал план действий. Явиться к Бурову в одиночку, разговаривать с глазу на глаз? Пожалуй, рискованно. Он уже имел случай убедиться, что это за птица. Но помощники потребуют часть добычи…
«Ладно, — решил он, — там будет видно. Да и не известно, какая это добыча».
Погруженный в раздумья, он медленно брел по улице. Сейчас, когда Буров был, наконец, выслежен, вновь нахлынули сомнения. А вдруг все это пустая затея? Могло же быть так, что Буров и заключенный-наркоман сговорились да и наврали Солисту с три короба о золоте и деньгах. Поэтому и улизнул этот тип, когда пришло время расплачиваться: платить-то было нечем!..
Рассудив так, Солист решил предпринять еще одну проверку. К Бурову он все равно явится — пусть лишь для того, чтобы свести счеты за обман. Но прежде следовало окончательно выяснить, с кем имеешь дело. И тогда действовать наверняка.
Он в третий раз пересек центр города, снова оказался в Крепости, у двухэтажного дома с витой медной ручкой на двери, остановился возле подъезда. Судя по всему, в доме могло жить пять-шесть семей. Как же отыскать квартиру, в которой побывал Буров?
И тут взгляд его уперся в белую эмалированную табличку возле подъезда. То была вывеска зубного техника.
Он напряг память. Ну да, тот, что опознал в лагере Бурова, тоже был зубной техник!..
Несколько часов спустя, уже поздно вечером, Солист позвонил у двери квартиры, в которой жил зубной техник. Отпер хозяин — толстый торопливый человечек с широкими бровями вразлет, отчего темные маленькие глаза да и все его лицо казались озадаченными, удивленными.
— Зубы, — сказал Солист, когда его провели в кабинет и усадили в кресло. — Хочу, чтобы золотые зубы!
— Но зубы у вас в порядке. Ну-ка! — Техник засуетился, ловко выхватил вставную челюсть изо рта клиента. — Ведь недавно делали?
— А теперь хочу, чтобы были золотые, — прошамкал Солист. — По четыре сверху и снизу.
— Но зачем?
— Для шику. — Солист отобрал челюсть, вставил на место, подвигал губами. — Хочу, чтобы сверкало во рту, когда разговариваю. Бабам нравится!
— А золото?
Посетитель молча развел руками.
— И у меня нет, — сказал техник.
— Найдешь, если захочешь!
— А почему я должен… захотеть?
— Двойную цену возьмешь.
— За восемь зубов? — прошептал техник, пятясь от кресла.
— Дважды восемь — будет шестнадцать. — Солист небрежно откинулся в кресле. — Назови цену!
Техник молчал. Его не оставляла мысль, что странный посетитель подослан. Но постепенно тревога слабела. Слишком уж груб и нагл был сидевший перед ним человек. Похож на торгаша с шальными деньгами.
И техник решил прощупать клиента. Сделав в уме подсчет, он сказал цену.
Услышав, сколько будут стоить зубы, Солист широко ухмыльнулся.
— Ну, слава тебе господи, — воскликнул он. — Я не ведал, что в такой цене у вас золотишко!
С этими словами он извлек из внутреннего кармана пиджака тяжелый мешочек. Вскоре мешок был развязан, края отогнуты. Содержимое заискрилось в лучах подвешенной над креслом сильной лампочки.
Брови техника полезли вверх.
— Золото! — одними губами сказал он.
— Песочек, — строго поправил Солист. — А есть и самородочки. Все есть, милый. Возьмешь?
У техника язык прилип к гортани. Широко раскрытыми глазами глядел он на посетителя. До сих пор он только слышал о «золотых королях» Севера. Те связаны с приисками и старателями, получают оттуда левое золото, колесят по стране и реализуют его верным людям.
— Будешь брать? — повторил Солист.
— А… много?
Вместо ответа посетитель бросил на стол еще два мешочка.
— Хватит денег, еще принесу.
Техник как зачарованный смотрел на тугие, тяжелые мешочки. Потом осторожно протянул к ним руку.
— Не трожь, — сказал посетитель. — Не купил, так не лапай!