— Вы хоть ружье отдайте им, — сказала она. — Мешает ведь,
— Мешает, — согласился Вялых. — Да только кто мне его из Усово обратно привезет.
Так он и не расстался с ружьем.
Вначале пристроились друг за другом в том же порядке, как шли раньше. Потом Вялых не стал поспевать за Иваном, и Галя обогнала его. Участковый торопился. Изредка оглядывался, убеждался, что она не отстала, и улыбался ей.
Что же все-таки случилось с Кешей Анкудиновым? Видно, ему сильно не терпелось увидеть Октябринку, коли помчался на свадьбу по лыжне — не захотел петлять по дороге. И чем только Октябринка взяла, непонятно? В том же Усово и в Петляево сколько угодно красивых девчат, а два таких парня пристали к ней. Решительно ничем она не выделяется: бесхитростной формы лягушачий рот, пуговичный нос, короткая шея, детская манера размахивать руками... Одно только и есть, что тяжелая льняная коса, свисающая почти до колен, да особенный, обжигающий взгляд. Но, может быть, это теперь и нужно парням? Приелись расписные телекрасавицы, похожие одна на другую. Рядом с ними Октябринка топорно груба. Зато ее ни с кем не спутаешь. Впрочем, не ей, Гале, судить о женской красоте, о том, что влечет парней. Вот Кеша Анкудинов открыл же в Октябринке что-то...
Гале представилось, как вчера в сумерках Кеша поднялся на Кедровый увал — оставалось спуститься вниз, и он в Усово. Но вдруг что-то произошло... Может быть, он услыхал гул мотора и подумал: машина идет в Усово?.. Нет. Не то. Вниз под гору он на лыжах опередил бы грузовик. Что-то другое...
Показались Ельники — тихая таежная деревня вдоль замерзшей речки. Дым над печными трубами всюду стоит прямыми столбиками. Все ее пахотные угодья видны отсюда как на ладони — клиньями заходят е тайгу по двум падям. Без малого два века назад пришли сюда первые поселенцы и облюбовали место. С тех пор и стоит деревня Ельники. Не столько землепашеством занимаются жители, сколько охотой и другим таежным промыслом.
Спуск был извилистый и крутой. Галя видела впереди себя темный китель Ивана, перехлестнутый желтым поясом. На крутом вираже она не совладала с лыжами — врезалась в сугроб. Пока поднялась, Иван уже был внизу. Ждал ее возле зарода. Его глаза светились. Галя поймала себя на том, что она улыбается, и сразу же прогнала с лица неуместную улыбку. Сейчас не время.
Вялых не появлялся. Чтобы не закоченеть, они с Иваном несколько раз пробежались вокруг зарода, промяли лыжню. Видимо, деревенские собаки услыхали их — затеяли дружный перебрех.
Наконец показался Вялых. Он катился медленно, тормозя палками. Втроем вышли на береговой откос. Отсюда видны зады всех дворов. Напротив места, куда они вышли, в чьей-то ограде стояла машина. Утреннее солнце вскользь отражалось от стекол кабины.
— Вроде бы у Поздеевых, — определил Иван.
Задами, через огород поднялись к дому Поздеевых. Никто не видел их. Иван сбросил лыжи, перемахнул через заплот — открыл калитку. Галя и Вялых вслед за участковым прошли во двор. Слышно было, в стайке дышит корова, хрумкает жвачку. Собаки во дворе нет, конура пуста.
Иван вскочил на колесо, заглянул в кузов. Поманил их к себе. Галя по его лицу догадалась: в кузове что-то есть. Иван помог ей взобраться на колесо. В машине лежал запасной баллон, старый брезент, измятое, замасленное ведро, ветошь и соломенная труха. Иван взял щепотку трухи, показал Гале. На соломе запеклась и заледенела кровь. Вялых тем временем взошел на крыльцо.
Иван спрыгнул, в два скачка опередил кладовщика. Почему-то он не захотел пустить его первым в избу.
Втроем вошли в сени. Иван постучал. Никто не ответил им. Сквозь обитую кошмой дверь смутно слышались возбужденные голоса и, похоже, тявкал щенок. Иван оглянулся. Затаенно сверкнули его глаза, особая настороженность и предчувствие было в них. Лицо кладовщика было озабоченно и встревоженно. Он хотел что-то сказать.
Иван рванул дверь и ступил на порог. Галя и Вялых остались за его спиной. Из-за гвалта, который стоял в избе, никто вначале не обратил на них внимания. Трое мужиков сидели за столом. Две поллитровых бутылки были перед ними — одна початая. Соблазнительно пахло жареной свежениной. Пахучий пар поднимался над огромной сковородой посредине стола. Все трое наперебой говорили, стараясь перекричать друг друга. Анна Поздеева, хозяйка дома, чем-то занялась возле печи — тоже не видела вошедших. За столом помимо хозяина Григория Поздеева сидели водитель грузовика, зять Поздеевых, Васька Ухожев, и счетовод Брусницкий. Разговаривали не зло, не ссорясь, только шумно и чересчур горячо. Гвалту прибавляли еще двое пацанов, затеявших возню, и большелапый щенок.