- После меня?
- Вместо тебя. Если бы он остался в живых.
- Он остался в живых,- сказал Астиаг,- он вырос в деревне. Но когда мальчики, его товарищи, выбрали его царем, он все сделал и устроил так, как поступают настоящие цари - установил звание телохранителей, лучников, всадников и все прочее... По вашему мнению, что все это значит?
Маги посовещались.
- Если мальчик живет,- сказали они,- и уже был царем, то будь спокоен. Вторично он не будет царствовать.
- Я сам так же думаю,- согласился Астиаг.- Сновидение мое уже оправдалось, и внук мой больше не опасен для меня. Однако,- добавил он с угрозой,- рассудите хорошенько и дайте совет наиболее безопасный для моего дома... и для вас.
- Для нас самих, царь, весьма важно упрочить твою власть,- принялись уверять его маги.- Ведь если власть перейдет к Киру, у которого отец перс, персы захватят Мидию и мы превратимся в рабов, а пока царствуешь ты, до тех пор и мы пользуемся уважением народа и всякими почестями. Как же не заботиться нам о тебе и о власти твоей? Да если бы мы заметили какую-нибудь опасность, то сейчас же предупредили бы тебя. Но сновидение кончилось ничем. Поэтому мы и сами спокойны и тебе советуем успокоиться. А мальчика отошли к его родителям в Персию.
Астиаг выслушал это, и морщины на его лбу разгладились. Маги ушли. Астиаг позвал к себе Кира.
- Из-за пустого сновидения я было обидел тебя, дитя мое. Но тебя спасла судьба. Теперь уходи с миром к персам, я пошлю с тобой проводников. Там встретят тебя отец и мать.- И добавил с усмешкой: - Только не такие, как Митридат и Спако!
"А какие? - думал мальчик, оставшись один.- Мои родители царского рода. Но они бросили меня. А Митридат и Снако меня любили. Так почему он смеется над ними?"
И снова - уже в который раз! - он пытался понять: почему он, Кир, внук царя, оказался в семье пастуха? Почему родители оставили его, отдали Митридату? Сколько раз он пытался узнать это от слуг, от рабов, но у всех были запечатаны уста.
И почему никогда, ни разу, Спако, лаская, и приголубливая его, и называя его "милым сыном", не проговорилась, что он вовсе не сын ей?
Теплые воспоминания о доброй женщине увлажнили его глаза.
- Прощай, моя мать Спако! Прощай, мой отец Митридат!
Тут ему вспомнились слова Астиага:
"Так иди туда и живи с пастухами!"
Вернуться... Снова войти в хижину под низкой кровлей, где кисло пахнет не просохшим от ночной росы пастушеским плащом, сотканным из грубой рыжей шерсти. Снова сесть за стол, на котором нет ничего, кроме сухих лепешек и молока. Снова гонять по горным пастбищам царевы стада и беречь их от диких зверей. И так всю жизнь - сегодня, завтра, послезавтра?..
Нет! Он внук царя. Он сын царской дочери. Разве для того родился Кир в царской семье, чтобы остаться пастухом? Нет!
Но когда он вырастет, он возьмет к себе и Спако, и Митридата.
Он долго стоял у окна и смотрел на гаснущие вершины гор. И словно видел маленькую хижину, утонувшую в темной зелени, и людей, живущих там. Он стоял и плакал, прощаясь и с горами, и с лесами, растущими на них, и с дорогими сердцу людьми, которых он покидает.
Кир стоял и плакал, потому что ему было тогда всего только десять лет.
КИР УЗНАЛ ПРАВДУ
Кир умел сидеть на коне. Этому он научился почти тогда же, когда научился ходить. Спутники его, лучники и копейщики, которые должны были проводить Кира до отцовского дома, ехали сзади. Хотя и не считали они мальчика наследником индийского царя - все-таки по отцу он перс и принадлежит народу порабощенному,- но было что-то в повадке Астиагова внука такое властное, что мидяне опасались обидеть его. Мальчик был задумчив и молчалив. Дорога шла на взгорье, солнце палило. Горы все теснее и выше поднимались по сторонам, заслоняя Экбатаны. Когда Кир оглянулся в последний раз, за спиной уже не было ничего, кроме желтых с лиловыми трещинами скалистых уступов. Тогда Кир вспомнил о своих спутниках и придержал коня.
- Что вы знаете обо мне? - неожиданно спросил он ехавшего справа оруженосца. У лучника забегали глаза.
- Может, они что-нибудь знают?..- кивнул он на своих товарищей.
- Да и ты знаешь,- отозвался тот, что ехал слева. Это был молодой парень с бронзовым улыбчивым лицом. Он, лихо красуясь, сидел на лошади. За спиной его блестели стрелы, торчащие из колчана, и тугая тетива лука. У пояса позвякивал кинжал.
- Так скажите, что вы знаете обо мне! - потребовал Кир. Тот, что ехал справа, ответил уклончиво:
- Что можем мы знать? Царь велел проводить тебя в Персию. К родителям.
- Ты говоришь: к родителям. А если мои родители царского рода, так почему же я оказался у пастуха Митридата? Если бы я был внуком царя Астиага, я бы рос во дворце.
-Эх, ничего ты, бедняга, не знаешь! - вздохнул тот, что был слева.-Хоть и вырос ты в пастушьей хижине, а все-таки царь - твой дедушка!
- Дедушка...- не глядя на Кира, проворчал тот, что ехал справа.- Еще как ты и жив-то остался... - Разговорились! - опять прикрикнул бородач.-Чего развязали языки?
- Уж не хочешь ли ты сказать, что мой дед Астиаг искал моей смерти? спросил Кир, и глаза его стали узкими и острыми.
- Вот это он и хочет сказать! -подхватил тот, ;что ехал слева.- А что умалчивать? Об этом все знают. - И прежде чем бородач успел остановить его, крикнул Киру в лицо: - Он хотел убить тебя! ">
Кир вздрогнул.
- Как - убить? За что?
- Ха-ха!- Лучник.покачал головой.-Эх, ты! За что? За то, что ты сын его дочери!
- Довольно шуметь,- сказал бородач.- Уж если они всё разболтали, так я тебе расскажу по порядку, как было дело.
И он обстоятельно, со всеми подробностями, со всеми слухами и домыслами, рассказал Киру, как-и почему, он, царский внук, оказался у пастуха Митридата.
Кир слушал не прерывая. Тонкие черные брови его сошлись над переносицей, сливаясь в одну линию. Молодой лучник, ехавший слева, хотел было со смехом вмешаться в рассказ, но, увидев эту тонкую черную линию бровей, вдруг прикусил язык.
"До чего же он похож на царя Астиага!" - мелькнуло у него в голове, и неясный страх заставил его придержать коня и пропустить Кира вперед.
- Так он хотел меня убить? - спросил Кир, когда бородач умолк.
- Да. Это все знают. Только не выдавай нас Астиагу.
- Так он хотел меня убить! - повторил Кир.
- Да. Ты спасся чудом.
- А Гарпаг почему не убил меня?
- Не мог. Не хотел.
- Не хотел?
- Нет. Он пожалел тебя.
- Гарпаг меня пожалел...- прошептал Кир еле слышно. И надолго замолчал. Теперь он знал о себе все.
Слух о том, что к Мандане и Камбизу возвращается сын, далеко опередил Кира. В деревнях, через которые проезжал Кир, народ выходил на дорогу и глядел на него с волнением и любопытством.
- Это сын Камбиза? - спрашивали они у всадников.- Это правда?
Мидяне свысока смотрели на персов.
- Это сын Манданы, дочери Астиага.
Но персы повторяли друг другу:
_ Это сын Камбиза! Сын Камбиза! Он перс... Наш... Наследник мидийского царства - наш!
И этот радостный шепот летел далеко вперед по долинам и каменистым нагорьям персидской земли, по деревням и городам, до города Пасаргады, до самого дома Камбиза и Манданы.
Взволнованные, они верили и не верили этому. Они знали, что их маленький сын умер и похоронен в царской усыпальнице. Они столько лет проклинали Астиага за эту смерть!