– Есть.
– Так-то. Шестой, шестой. Не слышу доклада. Почему молчите?
– Шестой на связи. Все спокойно. Никакого движения в секторе не наблюдаю. Доклад через семь секунд.
– Хорошо, шестой. Продолжайте наблюдение. Двадцать второй. Двадцать второй.
– …
– Двадцать второй, блин! Где тебя носит?
– Виноват. Двадцать второй докладывает. Ведем наблюдение за группой лиц в секторе А-сто два.
– Что вы там забыли? А-сто два вне зоны контроля. Что там?
– Там… Кхм… люди… Кхм.
– Точнее.
– Двое. На берегу родника…
– Что делают?
– Это… кхм…
– Не понял?
– Лежат. Вместе… Один на другом. На другой…
– Двадцать второй, прекратите заниматься ерундой. Следить за обстановкой в своем секторе!
– Есть!
– А ну как рванет эта штуковина?
– С чего это?
– Да хрен ее знает! Сдуру.
– Сдуру только неопытный любовник на бабе одежку рвет. Шепелев пять лет работал над установкой. Он ее с закрытыми глазами без инструмента соберет. И запустит от батарейки.
– Если сработает, заказами НИИ будет обеспечен лет на сто. Денег выделят без лимита.
– Выделят. Шепелеву.
– И нам перепадет. От нас комплектующие идут.
– Да. Если конкуренты не отнимут. Сейчас не совковые времена, рынок диктует условия.
– Обойдутся конкуренты. Наша аппаратура лучшая в России.
– Здесь – да. А в мире?
– А никто не позволит иностранным компаниям участвовать в создании супероружия. Дабы чего не подглядели и не напакостили.
– Поживем – увидим. Надо ложиться, завтра с утра пораньше на полигон. Посмотрим на это супероружие.
Утром к корпусу потянулись машины и автобусы с наблюдателями, гостями и сотрудниками полигона. Длинная вереница машин встала у КПП корпуса, где десяток бравых парней в форме проверяли у всех документы. Контроль был строгий и занимал немало времени. Но никто не роптал. Понимали, что такой режим создан неспроста.
Через час все уже были в корпусе. Большая часть в холле, где установили три огромных монитора. Остальные в просторном кабинете Шепелева. Здесь стоял и два монитора, одновременно показывающих главный блок и выносной, стоящий в пяти километрах в центре полигона.
– Все готово? – спросил профессора представитель военного ведомства, статный бритый наголо генерал-лейтенант со Звездой Героя России и трехрядкой колодкой орденов под ней.
– Да. Установка собрана, отлажена и готова к испытаниям.
– Когда же начнем?
– Еще немного. Звонили из Москвы, просили подождать одного высокопоставленного чиновника. Он будет наблюдателем от высшего руководства.
Генерал недовольно взглянул на часы и кивнул. Высшее руководство на то и высшее, что может опаздывать, сколько ему угодно.
За час до испытаний в небе над полигоном появились четыре самолета. Они начали выписывать сложные фигуры, оставляя за собой широченный след из желтоватой газообразной субстанции.
Субстанция растекалась по небу, заполоняя собой огромный кусок пространства. Благодаря почти полному отсутствию ветра гигантское облако зависло прямо над полигоном, закрыв тем самым обзор со спутников. Иностранные разведки могли отдыхать. Аппаратуры, способной смотреть сквозь такое облако, у них не было.
Чиновник прибыл за пятнадцать минут до заявленного начала испытаний. Черный низкопрофильный «Мерседес» 910-й модели миновал КПП и мягко затормозил возле подъезда корпуса. Из передней правой дверцы вышел здоровенный парень с бычьей шеей и широкими плечами, одетый в черный костюм. Он спокойно оглядел двор сквозь черные очки, потом открыл правую заднюю дверцу.
Оттуда вышел тот самый высокопоставленный чиновник. Стоявшие у окна шепелевского кабинета гости смогли рассмотреть его, пока тот шел к дверям корпуса.
Молодой. Непростительно, непозволительно для чиновника такого ранга и наделенного такими полномочиями. Вряд ли ему больше тридцати. Дорогой, стильный, со вкусом подобранный костюм серо-стального цвета, ослепительно белая шелковая рубашка, светло-серый в черную полоску галстук с золотой булавкой. Легкие черные туфли, надраенные, как медная труба.
Вид у чиновника холеный, ухоженный. Сразу видна кропотливая ежедневная работа стилиста.
Рост высокий, фигура подтянутая. Тренажеры, бассейн, солярий, личный тренер, индивидуальная программа. Такие, как он, тщательно следят за своим здоровьем и всемерно берегут его.
Манеры, которым позавидует английская королева, и взгляд, достойный принца короны. Каждый шаг, каждый жест полны чувства собственного достоинства и значимости. Ходячий образец элиты общества, эталон совершенства, с детства воспитанный на птичьем молоке и никогда не слышавший странных и непонятных слов «нужда» и «бедность».