Но среди них не нашлось ни одного мудрого человека, и они обнажили оружие. Я крикнул им, что разделю все по справедливости, и каждому достанется его доля.
Они оставили мои слова без внимания и бросились на меня. Тогда я повернулся к Кулклану и нацелился длинным кинжалом ему в горло. Голад бросился вперёд; прикрывая его собой, и упал замертво на месте. Они теснили меня, и я поразил тех, которые оказались ближе всего. И хотя я нанёс им много ран, они продолжали безрассудно нападать и спереди, и сзади. Я кружился волчком и наносил удары по этим танцующим теням, которые исчезали в темноте.
В конце концов я настиг их всех в тех углах, куда они забились. И предал каждого мечу. Наконец я огляделся и обнаружил, что Ртр исчез, а с ним несколько его телохранителей. Я пришёл в ярость оттого, что какие-то мужланы обвели меня, как молокососа, вокруг пальца.
Они, наверное, находятся в комнате для регистрации памяти и пытаются вернуть ему воспоминания о прошедшей славе, которую я так долго замышлял отнять у него. Я чуть не заплакал, поняв, что мой хитрый замысел провалился. Пылая, от гнева, я действительно застал их там. Их было всего двое, и хотя они загородили мне вход, став плечом к плечу, их жалкие ножи не могли сравниться с моим длинным кинжалом. Я нанёс каждому из них по смертельному удару и подошёл к кушетке, чтобы забрать цилиндр, помеченный ненавистными мне черно-золотистыми цветами Кулклана, уничтожить эту память, а с ней и её владельца… навсегда.
Тут я услышал какой-то звук. Я быстро обернулся. Из полумрака, качаясь, появилась ужасная фигура, и на какое-то мгновение я увидел блеск стали в окровавленной руке проклятого Голада, которого я посчитал мёртвым. Потом я почувствовал у себя между рёбрами холод металла…
Голад лежал у стены. Лицо его было зеленоватым по сравнению с пропитанной кровью туникой. Когда он говорил, воздух свистел в его продырявленном горле.
— Это твоих рук дело, предатель, которого когда-то так чтил сам король, — прошептал он. — У тебя нет ни капли жалости к тему, кто справедливо и славно правил в Окк-Хамилоте.
— Если бы ты, кровожадный пёс, не лишил меня того, что мне было уготовано судьбой, — прохрипел я, — вся эта слава была бы моей.
— Ты напал на беспомощного, — задыхаясь проговорил Голад. — Искупи свою вину, верни королю Ртру его память, которая стоит дороже его жизни.
— Дай мне только собраться с силами. Я встану и сброшу его с кровати. И тогда я умру в мире.
— Ты же когда-то был его другом, — прошептал Голад. — Когда вы были молодыми, ты сражался вместе с ним бок о бок. Вспомни… и пожалей его. Как можно оставить его в этой обители смерти, одного, без памяти!
— Я натравил на него Охотников! — торжествующе воскликнуля. — Они заставят короля Ртра разделить с нами эту могилу до скончания века!
Я собрался с волей, напряг остатки сил и встал… И когда моя рука потянулась, чтобы выдернуть из гнезда цилиндр с записью памяти короля, я почувствовал на своей щиколотке окровавленные пальцы Голода. Тут силы меня оставили, И я полетел головой вперёд в тот тёмный колодец смерти, откуда обратного пути нет.
Я очнулся и долго лежал в темноте, не шевелясь, пытаясь восстановить фрагменты этого странного сна, полного насилия и смерти. Я до сих пор чувствовал неприятный осадок от горьких эмоций. Но мне надо было обдумать более важные вещи, чем сон. Несколько секунд я не мог вспомнить, что я должен был сделать, затем вдруг вспомнил, где нахожусь. Я лежал на кушетке под шлемом…
Но аппарат не сработал.
Я пораскинул мозгами, попытался воспользоваться новым набором воспоминаний, но ничего не вышло. Может, мой земной разум слишком чужд для восприятия копии валлонианской памяти и поэтому не среагировал на неё. Итак, ещё одна моя блестящая идея провалилась. Однако, во всяком случае, я хорошо отдохнул. Пора было идти. Но вначале надо убедиться, что Оммодурад ещё спит. Я сделал усилие, чтобы сесть…