На этом мы с Гертом разошлись в разные стороны. Пришлось немного пройтись, чтобы выйти к дороге. Дом четы Рут располагался в жилом районе, куда нельзя было проехать на транспорте.
Выйдя из него, я остановила проезжающую мимо пустую повозку, назвала адрес господина Крата и отправилась к нему, надеясь, что в это время он будет дома.
У господина Крата меня ждало разочарование. Никаких семейных тайн у его жены не было. Родственники жертвы ни в каких заговорах и тайных сборищах не участвовали, и магией не обладали. Способности госпожи Крат достались ей от бабки со стороны матери, но та уже лет тридцать как общается с богами.
Вызвать повторно родителей жертвы не представлялось возможным, поскольку после смерти дочери они решили переехать в провинцию Гаархан.
Город расположен на севере империи в горах. Для того, чтобы письмо с вызовом добралось дотуда, потребуется более двух недель в лучшем случае, а при худшем варианте может занять и два месяца. Плюс время пока родители госпожи Крат доберутся до Кронвеля, что тоже прилично. Даже с учетом, если они выедут сразу, как получат письмо, не факт, что погодные условия позволят передвигаться быстро. Все же это север империи, и зима там стоит по одиннадцать месяцев в году, а то и вообще не прерывается.
На кой черт, спрашивается, их туда понесло? Вот уж где точно им ничего не будет напоминать о погибшей дочери.
Ни с чем я вернулась в Управление и, засев в кабинете, стала ожидать напарника, попутно решив разобрать скопившуюся за эти пару дней текучку.
Где-то через полтора часа Гертрат вошел в кабинет. По его виду стало сразу понятно, что у него тоже оказалось все глухо.
– В следующий раз, когда мне придет в голову мысль посетить молодую леди из богатого рода, убей меня сразу, – падая на стул напротив меня, попросил напарник.
Я вопросительно приподняла бровь и непонимающе посмотрела на Грау. И тут он сорвался:
– Я столько всего выслушал! Причем не только от леди Броун, но и от няни, девочек и от кухарки, и от пары служанок. И все они при этом заливались слезами горя, о том, как им не хватает малышек, какие это были долгожданные дети в семье, и как долго леди Броун не могла забеременеть. Что у бедняжки постоянно были выкидыши. К кому они только не обращались, что только не предпринимали, а когда получилось родить малышек, в доме все чуть ли не летали от счастья. Мне подсовывали изображения близнецов, начиная от самого рождения и до десяти лет. Рассказали все, начиная от того, как они пошли на горшок, и заканчивая первым появлениями стихийных выбросов. Они даже не давали мне рта раскрыть, – всплеснул руками напарник. – В общем, из того, что мне удалось разобрать, из всего, что они мне там наговорили, получается, что у рода Броун есть небольшие грешки, но они никак не связаны с нашим делом. Прямые родственники обоих родителей живы, кроме матери отца. Та скончалась лет двадцать назад. Вроде как сердечный приступ. Так что у меня глухо, – развел руками напарник. – А у тебя как?
– Тоже впустую, – тяжело вздохнув, ответила я. – Родители жертвы уехали в Гаархан, так сказать: с глаз долой - из сердца вон. А муж ничего внятного рассказать не смог. Только что способности стихийницы госпожи Крат достались ей от бабки. Но та умерла еще до ее рождения.
– Может мы ошиблись, когда решили, что это как-то связано с родственниками жертв? – опустив голову на руки, лежащие на моем столе, произнес Гертрат.
– Может и ошиблись, но лучше исключить все. По-видимому, другого выбора нет, кроме как ждать ответ от Имперского отдела контроля.
– Значит будем ждать. Два дня не такой большой срок, один день, считай, уже прошел, вряд ли мы найдем еще один труп за это время. А пока, – протянул напарник, вытягиваясь на стуле, – поскольку время уже позднее, пойду-ка я отдыхать. Завтра у нас выходной, и надо как следует отоспаться перед ночным дежурством.
– Эй! – возмутилась я, – куда намылился, а разгрести завалы у себя на столе не хочешь? – я указала на гору бумаг на столе напарника.
Тот скосил взгляд на покосившуюся стопку жалоб и неразобранных дел, а также недописанных отчетов. Сморщил нос и, тяжело вдохнув, подошел к своему столу. Сгреб все, что на нем валялось и самым наглым образом скинул мне на стол, после чего опрометью выскочил за дверь.