Эта поляна в десяти верстах от Залесья имела в округе дурную славу: в здешних шахтах когда-то добывали медную руду, а потом тут завелись Черные Вдовушки, сильно проредившие шахтерскую артель. Вдовушек вывели, но шахты все равно закрыли и теперь штольни пустовали, храня в себе лишь старые воспоминания, пожелтевшие кости и пыль.
Здесь Асад и устроил себе убежище почти пятьдесят лет назад. В одной из штолен, в боковом проходе, где опоры были надежны, а цементные «мазки» в трещинах на потолке — нетронуты он оборудовал нечто вроде склада. Тут хранилось несколько шахтерских ламп, две бочки масла для них, воды и пищи месяца на два, а также три тщательно замаскированных тайника набитых золотыми империалами. Имелся здесь и склад с оружием.
Асад изучил каждый поворот этих подземных лабиринтов, поставил несколько ловушек и всегда приходил сюда с очками ночного виденья — простенькой колдовской игрушкой с зарядом лет на сто. Очки позволяли лишний раз не зажигать огня — так было спокойнее.
Как те, кто охотился за ним нашли это место? Следили за ним? От самой мысли о слежке которую он умудрился не заметить Асаду становилось не по себе. На него покушались уже семь раз и с каждым разом убийцы становились все изощреннее — в последний раз Асад едва унес ноги. Никого из них не удалось взять живьем, чтобы допросить, а теперь еще и это — «организация». Он перелопатил папку, которую дал ему Мэйр и спокойствия Асаду это чтиво не добавило. За ним следили, о нем собирали информацию и деньги здесь были замешаны такие, что темнело в глазах.
Кто? Зачем?
— Вот и узнаем, — пробормотал Асад. — Вот сейчас и выясним…
На нем был военный камуфляжный комбинезон, высокие сапоги и вязаная шапочка. На поясе — набор метательных ножей, любимая сабля — подарок Мерлина, короткий меч, алхимическая граната и револьвер. Он не особо любил огнестрельное оружие, но стрелять умел хорошо.
Асад достал из маленького рюкзака полевой бинокль и внимательно осмотрел невысокий зеленый холмик скрывавший вход в штольню. Ага, вешка повалена. Дилетанты. Убийцы, кем бы они ни были, уже тут. Устроили засаду, значит. Он ухмыльнулся. Ладно, пусть так. Из шахты есть только один выход, он же вход. Убийцы сами себя загнали в ловушку. «Найти бы главного», подумал он. «Кого-нибудь, кто сможет ответить на мои вопросы. А вопросов у меня много…»
…Сразу у входа в штольню на земле он заметил маленькое пятнышко крови. Ну да, конечно: один из его самострелов сработал. Болт был отравлен, значит, минус один — для таких ядов противоядий не придумали… Ага, а вот и ловушка, поставленная уже на него самого: маленький колдовской кристалл в трещине стены. Не виден, однако хорошо чувствуется. Асад привычно «вдохнул» эфир лишая ловушку ее заряда и скользнул внутрь, предварительно надев очки «Ночного глаза» (способность точечно разряжать колдовские предметы он развивал в себе столетиями).
Следы — их пытались замаскировать, но вон из рук плохо. Трое ушло налево, чертверо направо; двое из тех, что свернули направо несли что-то тяжелое, скорее всего, труп своего соратника убитого ловукой на входе.
Он свернул налево.
…у них тоже были очки ночного видения, но убийцы были чересчур шумными. Здесь, в тишине подземных коридоров он услышал их дыхание задолго до того, как почувствовал колебания от колдовских штучек, что были на них навешенны. Щиты, «сигналка», что-то из регенерирующих заклятий. Чушь, чепуха.
Он подошел сзади: бесшумная тень с саблей Мерлина в руке. Даже не стал гасить колдовство: короткий резкий удар, а затем еще один, и парочка незадачливых убийц (они как раз устанавливали еще одну ловушку — самострел) упали в пыль.
Осталось пятеро. Та четверка, что свернула при входе в левый коридор, его пока что не интересовала; убежище Асада было здесь, в правой штольне.
Но его вещи оказались нетронутыми. Кто-то прошел совсем рядом, даже не коснувшись потайной, под камень замаскированной двери. Прошел — и направился дальше, свернув в нижний коридор, что вел к стволу центральной шахты.
На земле лежал скомканный клочок бумаги. Асад надел плотные кожанные перчатки, поднял бумажный комок, развернул его… и кровь застыла у него в жилах.
На бумажке красивым размашистым почерком было написано:
«Дорогой Асад! Миллион приветов и здравствуй! Надеюсь на скорую встречу с тобой! Ты, думаю, тоже, и уже наточил свой меч, но у тебя наверняка есть много вопросов, так что придется немного подождать. Хотя наставник Наджиб говорил, что терпение — величайшая из добродетелей. Обнимаю».