— Сергей Георгиевич, за пару часов управимся, — подбодрил Петельников.
— Знаю я эту пару часов… Скоро заступит дежурный по городу — может, подождём?
— Он раньше семи не будет.
— Это верно, — вздохнул Рябинин и начал собираться.
Он вытащил из сейфа следственный портфель и два раза сильно зевнул. Со стороны казалось, что на происшествие собирается непроспавшийся увалень, которому что один труп, что десять. Проверил в портфеле папку с бланками протоколов, посмотрел рулетку, бесцельно щёлкнул фонариком и пощупал резиновые перчатки — на месте ли. Никто не поверил бы: работает столько лет, выезжал на происшествия больше, чем ходил в кино, — а волнуется. Ещё раз зевнув, Рябинин закрыл портфель и взял плащ. Он знал, что на месте происшествия этот лёгкий нервный озноб сразу исчезнет, как исчезает испарина с его очков в струе холодного воздуха.
— Вот не люблю я уголовный розыск за эти самые происшествия, — сообщил Рябинин.
— Мы и сами себя за это не любим.
— Близко хоть?
— В центре города.
Они пошли к машине.
— Не происшествие, а Сочи, Сергей Георгиевич: в центре, в тёплой квартире, несчастный случай, труп свежий. А помните, на озеро ездили, на утопленника?
— Теперь уж не уговаривай, теперь уж едем. Машина вырулила на проспект и понеслась, подвывая на перекрёстках сиреной вполсилы.
2
Труп женщины находился у тумбочки-бара в странной позе — будто она присела на корточки у стены, положив голову на полированный угол бара, да так и застыла. Не будь струйки крови на лице, казалось, она сейчас оттолкнётся руками от пола и встанет.
Эксперты, понятые и работники милиции столпились в передней и смотрели в комнату, ожидая команды следователя. Только эксперт-криминалист уже начал фотографировать общий вид происшествия, да судебно-медицинский эксперт Тронникова нетерпеливо пощёлкивала резиновыми перчатками.
Рябинин зигзагами ходил по квартире, осматривая пол, стены и мебель. Он был похож на человека, который что-то потерял, но и сам не знает — что, поэтому ищет задумчиво и неуверенно.
Ничего интересного для дела в квартире не было. Дорогая модная мебель поблёскивала, словно обледенелая. Пышные торшеры краснели по углам, как мухоморы. Стены были оклеены ярко-жёлтой тканью с большими белыми цветами, которая тускло переливалась. Всё стояло на своих местах, никакого беспорядка и никаких признаков борьбы. Только на баре слегка расплескалась вода из вазы с гладиолусами.
Рябинин подумал, что надо бы следователей заставлять художественно описывать места происшествия. Вот сейчас он измерит все расстояния, опишет позу трупа и повреждения, эксперт сфотографирует комнату и струйку подсыхающей крови, а лепесток гладиолуса, который, видимо, сорвался и упал от сильного удара в бар, останется лежать в расплёсканной воде сам по себе.
Рябинин подошёл к трупу, и судмедэксперт Тронникова тут же оказалась рядом. Петельников помог положить тело на пол для осмотра. Рябинин взглянул на бледное красивое лицо погибшей, и смутное чувство, что где-то он его видел, шевельнулось в нём. И пока он дотошно писал протокол, не уходило лёгкое беспокойство, которое возникает от неизвестности или бессилия памяти.
На одежде никаких повреждений не было — ни пуговички не отскочило. Значит, борьба исключалась. На теле ни царапины, только на виске бурела рана, которая даже под запёкшейся кровью имела форму угла.
— Типичный несчастный случай, ударилась вот об эту штуку. — Петельников показал на бар.
— Да, похоже на то, — согласилась Тронникова.
— А где муж? — спросил Рябинин.
— На кухне. — Петельников протянул паспорт погибшей.
Ватунская… И фамилия знакомая. Память оживилась, казалось, вот-вот зацепится. На карточке было красивое лицо — словно фотография киноартистки, которые гроздьями висят в газетных киосках. Рябинин считал, что красивые женщины немножко несчастливы. Собственная красота действует на человека как слава, выпавшая ни за что. Чтобы не разочаровываться в жизни, надо от неё ничего не хотеть. Любая красавица вступает в мир в надежде увидеть его у своих ног. А мир в конечном счёте обременяет её детьми, готовкой-стиркой-уборкой. И хотя здесь был типичный несчастный случай, всё-таки Рябинину казалось закономерным, что погибла красивая женщина, а не дурнушка, которой даже закономерность не интересовалась. Эту мысль Рябинин нигде бы не высказал, потому что шла она больше от интуиции, да и мелькнула где-то в закоулках мозга.