— Кто? — воскликнули обе сестры в один голос.
— Да Егор Васильевич.
— Врешь!
— Иди посмотри сама. Говорит, закопал у себя на огороде. Придется, однако, добежать до милиции.
Овчинников озабоченно сдвинул на затылок шапку и пошел.
— И когда эти парни перестанут трепаться? — опомнившись наконец от удивления, крикнула вслед Костюньке Люба.
Небогата была происшествиями жизнь села Новожиловки. Поэтому не только сестер Шураковых мучило в это утро томительное, как жажда, чувство — любопытство.
— Ты что же это с девкой-то сделал? — загораживая своим грузным телом проход в магазин, допытывалась у Егора суровая на вид, но добродушная по натуре сторожиха школы Прасковья Савельевна Панюшкина.
— А что такое? — глядя в круглые, как у курицы, глазки Прасковьи Савельевны, непонимающе спросил Егор.
— И не мигнет! Эки зенки бесстыжие! — рассердилась старуха. — Где Настасья-то?
— Дома, надо полагать.
— До-ома? Отец все село обегал на полусогнутых, дочь ищет, а она, видишь ли, дома на табуретке сидит… Ох, не мать я тебе, некрасивому!
— Да. Избавил бог кого-то от такой родни. — Егор легонько отстранил сторожиху и прошел в магазин, где при его появлении разом оборвался оживленный разговор у прилавка. Егор уловил только последнюю фразу Евтихия Грехалова:
— В настоящее время за такое обольщение могут объявить по партийной линии строгача с занесением в личное дело.
Все находившиеся в магазине покупатели — почти сплошь женщины — повернулись в сторону задержавшегося у дверей Егора. Смотрели так, будто на лице парня вырос второй нос или борода зеленого цвета.
— Что прикажете, товарищ Головин? — подчеркнуто официальным тоном обратился наконец к Егору Евтихий Грехалов.
— Папиросы есть?
— Обязательно… Гражданочки, кто купил — прошу освободить помещение. Здесь, так сказать, не клуб, а торговое сельпо.
Колхозницы гурьбой двинулись к выходу, сторонкой обходя Егора.
Евтихий, отпустив Егору папиросы, нарочито долго отсчитывал сдачу.
Егор молчал.
— Получите, товарищ Головин, три семьдесят. Прошу проверить.
— Стоит того.
Егор, не пересчитывая, сунул деньги в карман, пошел к двери.
— Егор Васильевич! — окликнул Евтихий.
— Ну?
Грехалов вышел из-за прилавка, приоткрыл входную дверь, выглянул на улицу, затем нерешительно обратился к Егору:
— Про что это я хотел спросить вас…
— Спрашивайте, — сурово подстегнул Грехалова Егор, сразу догадавшись, о чем хочет спросить его заведующий магазином, и приготовившись резко пресечь неуместное вмешательство в его личную жизнь.
Но Евтихий вовремя понял состояние парня и ловко повернул разговор:
— Слышал я, товарищ Головин, что вы организуете зверобойную бригаду.
— Ну и что?
— Сам я, правда, охотник несущественный, но вот племяш у меня проживает — сестры Агриппины Павловны сын — это я вам доложу, растет форменный следопыт!
— Пусть зайдет.
— Спасибо. Хорошее дело вы затеяли…
Ничего не узнав о судьбе Насти, мрачный возвращался Егор домой. Издалека увидав собравшуюся около его избы толпу, удивился и даже обеспокоился. Но тревога оказалась напрасной: это собрались оповещенные Костюнькой Овчинниковым ребята. Столь полному и быстрому сбору помог интерес, который вызывала у всех обитателей Новожиловки личность Егора Головина, особенно после непонятного происшествия с Настей.
Именно поэтому на сбор охотников за волками явились не только большинство новожиловских парней, но и несколько девушек и даже две излишне любознательные старушки, хотя уже им-то в зверобойной бригаде делать было нечего.
— Разрешите доложить, товарищ старшина, что все комсомольцы и беспартийная молодежь единогласно высказываются за полное уничтожение волков в нашем районе. Бригада в сборе, каждый при головном уборе, оружие есть, разрешите список зачесть! — бойко отрапортовал выскочивший навстречу Егору Костюнька Овчинников.
Егор пристально оглядел толпу молодежи, увидел десятки обращенных к нему веселых, разрумянившихся на морозе лиц.
— Да тут, пожалуй, не бригада, а целая дивизия.
— Волков, гляди, не хватит! — задорно выкрикнула Люба Шуракова.
— Зайцами займемся!
— А зайцев не хватит — на галок да на девок выступим, — поддержал шутку Костюнька Овчинников и подмигнул Любе.
— На это вы мастера! — насмешливо фыркнула Люба и искоса взглянула на Егора. Но тот, не слушая словесной перепалки, внимательно оглядывал собравшихся. Заметив двух старушек, стоявших в сторонке и взиравших на него с бесхитростным интересом, Егор усмехнулся, спросил одну из них: