Однако после того как Михаил разузнал некоторые подробности происшествия, про которое уже неделю судачило все Заозерье, он почти утвердился в мысли, что основным виновником, а точнее сказать — вдохновителем этого возмутительного дела был не Николай Полознев.
Разве же виноват парень, что после демобилизации, — а действительную Полознев отбывал на одном из Курильских островов, механиком на сторожевом катере, — первым его желанием было жениться. Тот, кому пришлось провести два года в суровом безлюдье Курил, отлично поймет Полознева.
И в том, что Николай присох к первой же оказавшей внимание ему — нерасторопному ухажеру — девице, доярке Нюшке Кочкиной, не было ничего удивительного. Ведь даже на то не обратил внимания новый механизатор колхоза, что его невесту сельские многознайки прозвали «Анютка на минутку». Правда, может, и не по делу, а из зависти пристегнули девушке прозвище: где бы Нюша ни хороводилась, туда не только парней несло, как сухой лист по ветру, а и тех мужичков, которым пора бы и остепениться. Шибко веселая была девушка Анюта Кочкина, а уж песенница — хоть на радио выпускай!
Так что не случайно прибывший в Заозерье по служебным делам Леонтий Никифорович Пристроев — известный по всему району ловчила и бабник — буквально напросился на ночевку к матери Анютки, женщине еще не старой, но уже вдовой, занимавшей при правлении колхоза сразу три должности: уборщицы, сторожихи и истопника. Да еще и при телефоне нередко приходилось дежурить Капитолине Васильевне, как и в тот злополучный вечер.
А Полознева до того, как назло, затащила к себе Нюшкина начальница, заведующая фермой Евдокия Андрияновна Зябликова: самого Николая и его напарника — разбитного по жизни да и по работе тракториста Костьку Левушкина.
И угостила Зябликова механизаторов на славу: две бутылки «особой» на стол выставила, холодец, плошку тушеной баранины. Ну и то сказать — хорошо днем потрудились Николай с Костькой, на славу отрегулировали барахлившую автопоилку в новом коровнике.
А когда изрядно осоловевшие парни наладились уже уходить, Евдокия Андрияновна — бабочка, видать, себе на уме! — сказала как бы между прочим:
— Ну, Константин — ладно, а ты, Колька, куда торопишься?
— Значится, дело есть.
— Какие дела на ночь глядя. Тем более… — Хотя, кроме Костьки и Николая, Зябликову никто не мог услышать, женщина многозначительно понизила голос: — Ведь у твоей Нюши сейчас тоже гость сидит!
И, подметив, как сразу зло отрезвели у парня глаза, добавила:
— Мое дело, конечно, сторона, но… уж больно мужик-то Леонтий Пристроев до нашей сестры доходчивый!
И кто, спрашивается, ее за язык тянул, Евдокию Андрияновну? Ведь, кажется, серьезная женщина, и член правления колхоза. Да и характер Николая Полознева ей был известен.
А о том, что произошло в дальнейшем, Михаил Громов узнал от самой Нюшки Кочкиной, кстати сказать, тоже попавшей в потерпевшие.
— Конечно, ничего плохого про твоего брата я тебе, Маруся, не скажу, — доверительной скороговоркой сообщила Нюшка Маше Крохотковой, то и дело зыркая веселым глазом в сторону на вид безучастного к ее словам Михаила. — Парень Николай содержательный, хотя и молчит больше. Ну, а в тот раз — чи винище ему разум замутило, чи Костька-баламут его на такую идею подбил, но только чисто осатанел твой братец!.. Конечное дело, и я себя совсем-то оправдывать не собираюсь, но скажу: да что ж я — за ручку тянула Леонтия Никифоровича к себе на квартиру? И угощенье не я на стол поставила. Да в наш магазин таких вин да закусок и не завозят. А что сама лафитник выкушала, так ведь какой-никакой, а гость. Ну, а Николаю разве втолкуешь. Правда, и сам Леонтий Никифорович хотя и выпимши был, но понапрасну парня, можно сказать, на смех поднял. И даже Отеллой обозвал! Ну и… — Нюшка неожиданно прыснула: — И смех, и грех: словно порося, они с Костькой скрутили товарища Пристроева!
— И сильно избили? — обеспокоенно спросила Маша.
— Да постегали ладо́м. Бесстыдники!.. А когда я хотела попридержать… и меня Николай хорошо потянул под горячую руку. Теми же вожжами. Но только, Маша, ты не подумай, что я на твоего брата в обиде!
— А он на тебя?
— Коля?..
Совершенно неожиданно смазливое личико Нюшки перекосилось, как от приступа зубной боли, и она заплакала.