3. Зачем Воланд навестил Москву?
Главная причина визита сатаны в Москву – поэт Иван Бездомный
В предыдущей главе мы пришли к выводу, что Правдивый Повествователь, автор московских глав – это бывший поэт Иван Бездомный, рукою которого Михаил Булгаков написал свою книгу «Мастер и Маргарита». Мастеру нужно было завершить свой роман, но сам он этого сделать не мог, и поэтому ему потребовалась помощь постороннего и притом не менее, чем он сам, одаренного человека, который должен был бы придумать, как исполнить желание своего учителя. И здесь как раз оказался самым подходящим кандидатом Иван. Тот и талантлив, и прост, и доверчив, и добр, а главное – целиком поглощен работой Мастера – историей о Пилате. Только он один мог продолжить дело своего лунного гостя.
Несмотря на то что у этой теории есть свои недостатки (а они бывают всегда), которые мы перечислили в той главе, несомненны три вещи: во-первых, Михаилу Булгакову ничто не мешало написать свои московские главы от лица другого героя, как он это сделал и с ершалаимскими, во-вторых, если Мастер смог описать то, чего не видел, то Иван тем более мог это сделать, и, в-третьих, если все-таки Михаил Булгаков скрыл от читателя настоящее имя Правдивого Повествователя, то это может быть только один Иван, потому что на эту роль из всех остальных персонажей никто явно не подходит.
Но если все это так, если в самом деле Ивану судили стать автором истории о Мастере и Маргарите, то тут возникает естественный вопрос, какую тут вообще тогда играет роль Воланд. Как этот персонаж связан с судьбой главных героев и их друга Ивана? Причем тут Воланд и зачем он здесь нужен? – вот что нас естественным образом интересует. А для объяснения этого обстоятельства и написана данная глава. Но сначала нам следует немного проанализировать образ данного персонажа, поскольку без нашей предварительной оценки Воланда, нам будет тяжелее понять, почему дьяволу было так важно связаться с Мастером, Маргаритой и Иваном. Ведь он в отличие от них даже не человек, и этим все сказано. Его образ как дьявола во многом и сильно отличается от традиционного. Не всякий узнал бы в нем сразу же сатану. Кто такой тогда Воланд и главное – как на него смотрел сам автор?
Воланд имеет безусловное родство с Мефистофелем из поэмы «Фауст». Об этом прежде всего говорит эпиграф, представляющий собой перевод слов Мефистофеля, переведенных под то, как говорит со всеми Воланд. Другая деталь, указывающая на это родство, находится в 29-й главе «Судьба мастера и Маргариты определена». В ней дается краткое, но самое верное и точное из всех, что даны в романе, описание Воланда, которое невольно отсылает мысль читателя к известной работе Марка Матвеевича Антокольского «Мефистофель» (1883): «Воланд сидел на складном табурете, одетый в черную свою сутану»; «Положив острый подбородок на кулак, скорчившись на табурете и поджав одну ногу под себя, Воланд не отрываясь смотрел на необъятное сборище дворцов, гигантских домов и маленьких, обреченных на слом лачуг». Работа этого мастера безукоризненна прежде всего тем, что в ней художник сумел передать характерные черты самого Мефистофеля, как об этом говорит Лидия Яновская: «Отметим внешнее сходство Воланда еще с одним художественным образом – скульптурой M. М. Антокольского «Мефистофель». У Антокольского Мефистофель сидит на скале – этаком подобии табурета из двух больших и неровных, положенных одна на другую каменных глыб. Сидит скорчившись, положив кисти рук на поднятое к подбородку колено и подбородок – на кисти рук. Никаких атрибутов черта – ни рогов, ни копыт, разве что завитки волос на месте возможных рожек. Нет даже шпаги или петушьего пера Мефистофеля. Никакой бутафории. Обнаженное тело отнюдь не атлетическое, худое и вместе с тем очень сильное. Он сидит высоко и на мир смотрит сверху, внимательно и равнодушно. В его лице – всезнание, скепсис, мысль. <…> Подобие этой позы Воланд занимает и в самом начале романа в час своего первого появления на Патриарших: «…чему-то снисходительно усмехнулся, прищурился, руки положил на набалдашник, а подбородок на руки» [24]. Но самое интересное в этой скульптуре как раз то, что в ней читается именно тот самый ответ, какой был дан Мефистофелем Фаусту на его вопрос об имени злого духа, поскольку задачей автора скульптуры было смастерить ее так, чтобы, глядя на нее, человек сразу же задавался этим же вопросом и получал от фигуры тот же ответ.