— И где же она находится теперь?
Настоятель слегка развел пухлыми ручками.
— Затрудняюсь вам что-нибудь сказать, дорогой сеньор профессор. Мы отправили ее соответствующим церковным властям в столицу, но они, вероятно, передали ее в какую-нибудь библиотеку или в музей, Ведь, как я уже имел честь говорить, манускрипт не имеет никакого отношения к святой церкви и посвящен чисто мирским делам.
— Надо будет ее непременно разыскать, — обратился к Андрею профессор, делая торопливые пометки в блокноте. — Скажите, святой отец, а не могли бы мы осмотреть склеп?
— К сожалению, это невозможно, — снова развел ручками настоятель и склонил голову с аккуратно пробритой тонзурой, словно перед неумолимой судьбой. — Его залило водой, и я распорядился просто засыпать склеп землей и зацементировать хорошенько сверху, чтобы укрепить основание церкви, — ведь могло размыть фундамент, понимаете. А кроме того… — монах на миг запнулся, пристально всматриваясь в лицо Альвареса и будто колеблясь, можно ли доверять ученому гостю. — А кроме того, — повторил он, понизив голос, — когда рабочие, пытаясь остановить воду, стали разбирать одну из стен и часть пола в склепе, то неожиданно наткнулись на скелет…
— Скелет?
— Да, — неохотно продолжал настоятель, явно уже мысленно упрекая себя, что начал об этом рассказывать. — Там было какое-то языческое погребение…
— Почему вы думаете, что языческое?
— Никаких признаков гроба и положены грязные амулеты.
Альварес и Андрей переглянулись.
— Согласитесь, что это было довольно неподходящее соседство для отца Луиса, — добавил настоятель. — Работали там простые, неграмотные индейцы, видели этот скелет своими глазами. Понимаете, какие вздорные слухи пошли бы среди местных жителей? Поэтому, собственно, мы и решили перенести гробницу святого отца на новое, более достойное и подходящее для нее место. И то уже, когда один из рабочих заболел, стали поговаривать, будто его постигла кара за то, что якобы он разгневал каких-то там древних языческих богов, потревожив это погребение. Суеверия, к сожалению, еще весьма живучи среди местного населения…
— Я вижу, вы им не слишком противитесь, — засмеялся Альварес. — Даже Христа одели в индейский костюм.
— Что делать — лишь бы посещали церковь…
— А чем заболел рабочий? — спросил Андрей.
— Право, не знаю. Разумеется, мы немедленно пригласили к нему опытного врача за счет нашей миссии и беднягу быстро вылечили.
— А куда вы дели кости? — спросил профессор
— Кости? Какие кости? — опешил настоятель.
— Ну, скелет из древнего погребения.
— Ах, скелет. Его положили в гроб, хотя покойный и не был христианином, увезли в лес и там похоронили. Погребать его останки на кладбище мы не решились — ведь он не был христианином…
— Правильно, он не был христианином, — отозвался, в задумчивости кивая, Альварес.
Думал он, конечно, о своих археологических делах. Но монах принял его слова за одобрение своих распоряжений и обрадовался такому пониманию со стороны ученого гостя.
— Я очень рад, что вы понимаете, сеньор профессор, в какое нелегкое положение мы попали, — доверительно сказал он. — Ведь как нарочно этот скелет оказался не один…
— Не один? Не понимаю, — уставился на него Альварес. — Что вы хотите сказать?
— Мы нашли еще один скелет. Совершенно случайно. Сначала мы хотели перенести гробницу святого отца Луиса вот туда, к самой церковной стене. Рабочие начали копать яму и наткнулись на второй скелет, с теми же признаками явно языческого погребения. Мы не стали совсем его трогать, тут же засыпали снова землей…
— Отлично! — перебил его Альварес. — Мы его раскопаем.
Наверное, битый час уговаривал он растревоженного настоятеля, доказывая, что провести раскопки древних захоронений возле церкви крайне необходимо для науки и что в результате этих работ миссия только выгадает, ибо прославится на весь мир как место, где свято хранят древнейшие культурные памятники.
Разрешения добились с большим трудом. Теперь нужно было поскорее выбираться отсюда и возвращаться с рабочими.
— Где этот проклятый Бэтмен? — сразу забыв о настоятеле, зашумел Альварес. — Наверное, спит где-нибудь в холодке, вместо того чтобы чинить свою машину.
Настоятель был откровенно рад, что опасные гости так быстро покидают миссию. О серебряном ларце, где хранилась древняя рукопись, он уже не упоминал — видимо, не без оснований опасаясь, как бы напористый профессор не увез ее тут же в какой-нибудь музей…
Джонни они нашли в самом деле дремлющим рядом с двумя приятелями в тени под крылом его «летающей этажерки». Но оказалось, что машина уже починена.
— Просто порвался бензопровод и вытекло все горючее из запасного бака, — лениво пояснил летчик.
— Просто порвался! Дождешься ты, что она развалится у тебя в воздухе на куски, твоя тарахтелка.
— У меня машина хорошая, — насупился обидчиво Джонни. — Бензопровод был подпилен.
— Подпилен?
Летчик кивнул.
— Твои дружки постарались? Ловко… Помню, читал я еще в детстве одну английскую сказочку. Там герой — забыл уж, как его звали, — всем приносил несчастье, даже когда хотел доброе дело сделать. Притягивал он к себе злых духов. Так и ты. Я сразу понял, что знакомство с тобой добра не принесет, — профессор начинал по привычке все азартнее размахивать руками, словно сердитый петух крыльями. — Нет, теперь уж я непременно засажу их за решетку, этих бандитов!
— Все в руках божьих, — наставительно заметил Джонни, пряча лукавую усмешку под набухшими веками. — Они думали одно, а получилось другое. Хотели отправить нас на тот свет, а помогли попасть в Толуске, где, похоже, вы узнали хорошие новости. Судьба…
— Судьба! А если бы бензин вытек получасом раньше?! Счастье, что ты случайно забрал так далеко к востоку и оказался поблизости от Толуске. А где бы ты сел в лесу?
— И это вовсе не случайность, а предопределение, — невозмутимо ответил Джонни. — Пресвятая дева вовремя напомнила мне, что здесь можно выпить холодного пива. Так что мы все равно бы сели в Толуске.
Задохнувшийся от негодования Альварес махнул рукой и, откашлявшись, прохрипел:
— Тебя не переспоришь, упрямый мул. Пива ты уже хлебнул, я вижу. А где теперь доставать бензин? Не у настоятеля же просить…
— Бензин уже залит, можно лететь, — пожал плечами Джонни. — Друзья меня всегда выручат.
Через четверть часа они в самом деле благополучно взлетели — правда, изрядно помяв все овощи на огородике.
ЧУДЕСНЫЕ НЕОЖИДАННОСТИ ПРОДОЛЖАЮТСЯ
Внизу плыл бесконечный дремучий лес. А Буланов пытался представить себе, как выглядела эта страна до прихода испанцев. Где они, куда делись — города, храмы, селения и поля, мощенные камнем дороги?
Ему вспомнилась песня, которую сложили в те времена индейцы майя. Ее донесла до нас, словно стон сквозь века, одна из индейских летописей Чилам Балам — «Книги вестников скрытых вещей»:
Ешь, ешь свой хлеб;
Пей, пей свою воду;
В этот день землю покроет пыль;
В этот день гибель придет на землю;
В этот день поднимется туча;
В этот день сильный человек захватит эту землю;
В этот день все погибнет;
В этот день ты закроешь мертвым глаза…
Конкистадоры грабили древние города, жгли прекрасные храмы, убивали женщин, детей, стариков. А потом пришли монахи, начали строить на пепелищах «божьи храмы» и усиленно просвещать неразумных и заблуждающихся уцелевших «младших братьев».
Безымянный историк погибшего народа так записал об этом в той же «Книге вестников скрытых вещей»:
«Потом начали проповедовать христианство, которое должно было стать всеобщей религией нашей страны. Потом начали строительство храма в середине города Тихоо: тяжелый рабский труд был уделом того времени. Потом начались казни на виселицах и пытки огнем, подносимым к кончикам наших пальцев. Потом на свет появились веревки и кандалы. Тогда дети младших братьев попали в жестокое рабство. Налоги собирались в больших размерах. Потом были провозглашены семь заповедей слова божия. Будем же сердечно приветствовать наших гостей: пришли наши старшие братья… «