То, что новый знакомый, видимо, патологоанатом, а не балерина, Тарас уже сообразил. Причем, хороший патологоанатом. Въедливый, скрупулезный. Хотя, возможно, просто скучающий. А вот что он делал в морге ПУРа? Приехал на практику к Михал Борисычу? Возможно. Тот брал иногда студентов-медиков на стажировку. Только не выглядел он едва вылупившимся мальком, шарахавшимся от каждой тени. Скорее уже зубастой и уверенной в собственных силах акулой. Один из штатных криминалистов Московского отдела? Пожалуй, да. Тарас не знал всех столичных по именам. В отличие от питерского отдела, имевшего одного патологоанатома, одного ассистента оного, занимавшегося большую часть времени непонятно чем, и одного-двух студентов, выполнявших львиную часть грязной работы, при МУРе был целый отдел криминальной экспертизы. Включавший двух или даже трех патологоанатомов, нескольких экспертов во всевозможных областях, от баллистики до психиатрии, и полную самого продвинутого оборудования лабораторию. Когда Тарасу нужно было получить заключение экспертизы, приходилось бежать на поклон либо в Институт Криминалистики, либо всё к тем же москвичам. А вот у них всё своё. Завидно, блин. А заведовал этой мечтой один мажорик - сын полковника Демьянова, главы МУРа. Использовал папочкины связи и пригрелся на тепленьком местечке у того под крылышком. Выскочка. Ноль без палочки. Конечно, такие, как Тарас или этот московский Ламборджини, пашут, а он знай записывает на свой счет. Интересно, у него хотя бы медицинское образование есть или только погоны? Майор, кажется. Тоже, небось, папочкиными стараниями да молитвами.
Впрочем, Тарас отвлекся. Гладковский. Да, Гладковский…
- Где ж Вас носит, дражайший Вы мой? - задумчиво пробормотал парень, в очередной раз глубоко затягиваясь и не замечая, как перенимает чуть развязную и насмешливую манеру речи московского криминалиста. Как же его? Лансер? Нет, не то…
Как-то странно получалось. Следователь, наконец, понял, что же показалось ему настолько подозрительным в этом деле. Что заставило хвататься за малейший шанс и требовать, невзирая на насмешки и непонимание со стороны начальства и собственного напарника, повторного вскрытия, выискивая даже не зацепку, а любой намек на неё. Всё было слишком гладко, вот в чём дело. Пётр Семёнович подтянул все свои дела, переписал недвижимость на жену и дочь, сделал последний сокрушительный рывок по пропихиванию своего законопроекта, дотошно разобрался со всеми бумагами и… помер. Как предвидел.
- Или планировал, - озвучил Тарас то, что крутилось на кончике языка. - А я ведь Вас найду, любезный. Костьми лягу, а найду…
А начать он решил всё же с залетного патологоанатома. Зубы, это, конечно очень мило, но кое-что другое привлекло внимание следователя. Нога. Зубы мог подточить и подделать любой жадный до легкой наживы стоматолог. А вот нога… Подделать почти трехлетние шрамы невозможно, а, значит, что?
- А значит, знали Вы, господин Гладковский, Йорика-то. Знали… И хорошо знали… А не вместе ли Вы лечились, дорогой мой? - внезапно озарило парня.
Да, надо будет узнать побольше про эти его четыре сантиметра. А Васька пусть ищет хирурга-пластика. Такую операцию втихаря не сделаешь, где-то что-то должно было остаться. Да. Так и поступим…
- Лексус! - уже засыпая, внезапно вспомнил он идиотскую кличку. - Лексус… А ты занятный…
С утра Ефимов, даже не заскочив в собственный кабинет, направился напрямую в морг. Но, к его глубочайшему огорчению, искомый объект там не обнаружился. Зато обнаружился злой, как черт, Михаил Борисович, размашисто расхаживающий по секционной, кого-то вызванивающий и бормочущий себе под нос:
- Убью гаденыша. Поймаю и убью. И суд меня оправдает!
- Михал Борисыч, - осторожно приблизился Тарас. - Извините пожалуйста, а где Ваш ассистент?
- Пашка, что ли? - патологоанатом захлопнул не отвечающий телефон. - А хрен его знает! Тебе-то он зачем?
- Нет, не Паша. Упаси Господи. Новенький Ваш.
- Какой новенький? - не понял тот.
- Ну, тот, что вчера с Гладковским занимался. У меня есть еще пару вопросов…
- А! Так ты вчера с Лешкой познакомился! - так вот как его зовут. - Не знаю я, где он. Но когда найду, у меня к нему тоже будет пара вопросов, - потряс он в воздухе тем самым отчетом, что вчера перед уходом заполнял москвич. - Так что в очередь, молодой человек, в очередь.
- А что случилось-то? – осторожно уточнил Тарас.
- Во-первых, интересно мне, какого хрена на холодильнике с твоим Гладковским написано "Мистер Икс"?
- Думаю, - начал Ефимов, беря со стола черный фломастер и исправляя "Мистер Икс" на " Бедный Йорик", - это не Икс, а Хэ. От "Хрен знает, кто такой". А второй вопрос?
- А второй вопрос только что отпал сам собой, - опешивший Михаил ткнул пальцем в новую надпись и показал титульный лист с аналогичной. - Ничего не хочешь мне рассказать?
И Тарас рассказал. И про ногу, и про зубы, и про свои, пока еще мутные и невнятные, подозрения.
- Вот зараза, - заключил патологоанатом, выслушав подробный рассказ о вчерашних их с Лексусом посиделках. - Всегда был въедливым и дотошным. Недаром Лешка свой хлеб ест, недаром…
- А кто он, Михал Борисыч? Я думал, он Ваш новый стажер…
- Стажер, Тарасик? Не смеши мои седины. Этот мальчик меня поучить может, а не наоборот. Он заведует отделом криминальной экспертизы при МУРе.
- Так это…
- Алексей Демьянов, да, - закончил пожилой врач. - Сын полковника Демьянова.
Где Петров?
Выяснить, где именно Гладковский проходил ту самую операцию по вживлению титана в кости бедра, не составило особого труда. Для этого не пришлось даже снова встречаться с вдовой. Достаточно было просто полистать медицинскую карту. Тарас боялся, что речь будет идти о какой-то зарубежной клинике, и тогда всё, пиши пропало. Потому как, даже если и удастся провести через консульство столь туманный запрос, поди попробуй объяснить на пальцах да на расстоянии, что тебе надо, дабы они подняли свои ничем тебе не обязанные капиталистические задницы из удобных кресел, и пошли, не знаю куда, нашли тебе то, не знаю что. И побыстрее. К счастью, оказалось, что операция проходила в Питере, в Александровской больнице, так что следователю даже машина не понадобилась, чтобы туда добраться. От их конторы до проспекта Солидарности было от силы десять минут ходьбы прогулочным шагом. И Тарас, введя на скорую руку напарника в курс дела и озадачив того поисками хирурга-пластика, направился на поиски личности Йорика.