- Знаешь, капитан, из кого получаются хорошие патологоанатомы? А я очень хороший. Из плохих хирургов. Сечёшь? Всё ещё хочешь рискнуть рукой?
- Я подумаю, - тактично уклонился от ответа Тарас.
- Думай, - согласился Лексус. И вот поди пойми тут - то ли послал, то ли дал добро, то ли все это всего лишь больное воображение следователя. - Ладно, пошли твоего Петрова искать. У меня как раз обеденный перерыв.
И вот тут Ефимов понял, что он ничего не понял. Алексей же разозлился на него сейчас, так? Почему тогда помощь предлагает? Или... не разозлился? Что за хренотень?
Тук-тук-тук, к Вам можно?
- Тук-тук-тук, к Вам можно? - спустя полтора часа он все же застукал неуловимого Петрова, оказавшегося вообще В.Ю., в одном из кабинетов таки хирургического отделения.
- Я занят! - хирург решительно попытался покинуть помещение, но Ефимов, уставший носиться за ним по всей больнице, был настроен еще решительнее.
- Не повезло Вам, а я вот свободен, - он ткнул В.Ю. под нос красные корочки с золотым теснением. - Ефимов Тарас Борисович, убойный отдел. У меня сейчас будет пара вопросов.
- А у меня сейчас будет операция. Предлагаете больному начать без меня?
- Неправда, - возразил следователь, спокойно прикрывая за собой дверь и проходя в кабинет. - Операция у Вас уже была. Или Вы на бис собираетесь ему почку отрезать?
Собственно, так он Петрова и вычислил. Лексус провел его к огромному стенду на входе в отделение с расчерченным на нем расписанием операций на сутки вперед. Обнаружив в одной из граф искомую фамилию, Тарас почти час проторчал рядом с нужной операционной, карауля хирурга. А потом проследовал за ним в этот самый кабинет.
- В ближайшие три часа Вы свободны, как ветер, - заявил он ошарашенному таким напором врачу. - Если, конечно, согласитесь ответить на мои вопросы. В противном случае, я найду, чем Вас занять.
- И чем же? - все еще храбрился тот.
- Вас больше должно интересовать, на сколько, - добил Ефимов. - Думаю, суток на пять для начала. Так как? Поговорим или сразу в отделение?
- Поговорим, - устало опустился тот в кресло. - Но имейте в виду, я буду всё отрицать!
- Что - всё? - уточнил Тарас.
- Вообще всё, - пояснил Петров.
- Информативно, - потёр бровь следователь. - А поподробнее?
- Я ни в чём не виноват! - внезапно взорвался врач. - Она сама пришла! И паспорт у неё был, я проверял! Откуда мне было знать, что документы поддельные? И не выглядит она на пятнадцать! В пятнадцать лет, знаете ли, не бывает таких си... Стоп. Из какого отдела, Вы сказали?
- Из убойного, - повторил тот. - А Вы продолжайте, продолжайте, не стесняйтесь. Чего там не бывает?
- А причем моя Лиза к Вашему отделу? - нахмурился Петров.
- А причем мой отдел к Вашей Лизе? - задали ему встречный вопрос.
Они еще с пару минут поиграли в гляделки. Прямой, уверенный и чуть насмешливый взгляд карих глаз Тараса внимательно следил за бегающими, словно заяц от гончей, перепугаными глазками хозяина кабинета. Наконец, тот сдался и уточнил:
- Так, Вы хотели что-то спросить?
- Хотел, - согласился тот. - Но если Вы заняты...
- Что Вы, что Вы! Я полностью в Вашем распоряжении!
Промурыжив врача еще минут десять и доведя до нужной кондиции, следователь, наконец, изложил суть своей просьбы. Петров настолько обрадовался, что пришли не по его душу, что не только честно постарался припомнить и рассказать всё, что знал, но и сам лично проводил его в архив, усадил за маленький столик у окна и принялся перелопачивать картонные коробки, в поисках нужных документов.
Он принес Тарасу уже более пяти десятков историй болезней за нужный период, но все было не то. Этот слишком высок, другой наоборот, низок. Третий слишком молод, четвертый разукрашен татуировками, пятый вообще женщина... Врач уже опять начал нервничать, не понимая, что же следователь ищет, когда положил на стол перед ним очередную папку. И Тарас понял - нашел! Таки нашел! Недаром он провел в этой чертовой больнице почти целый день, недаром сбил ноги, бегая по всем этажам. Он. Нашел. Йорика.
Интуиция, благодаря которой в коридорах ПУРа о нем слагали легенды, еще ни разу не подводила Ефимова. И сейчас, вчитываясь в скупые строчки, он прямо-таки задницей чувствовал - это оно.
- А я помню этот случай, - заметив его интерес, сообщил врач. - Его прямо с улицы привезли. Бомжевал он, и, видимо, нарвался. Избили его сильно. А деньги на операцию у него-то откуда? А Петр Семенович помог. И палату оплатил, и стационар, и медикаменты. Я, конечно, понимаю, что может он и для пиара это делал. И все же, если бы не господин Гладковский, помер бы бомж Ваш.
- А так он сильно живой остался! - бросил в сердцах Тарас. - Где у Вас тут копию с документов снять можно?
Уже на выходе из отделения его остановила какая-то молоденькая медсестра и спросила:
- Извините, Вы Тарас? Следователь?
- Да. А что?
- Вас тут доктор один искал. Он в ординаторской ждет. Пойдемте, провожу.
Ждал его, как он и надеялся, Лексус. Уже успевший сменить хирургическое одеяние на обтягивающие джинсы и приталенную рубашку навыпуск, он валялся на одном из диванов и с интересом читал какую-то книгу. Тарас с изумлением отметил, что штудирует этот вундеркинд не Большой Медицинский Справочник, а второсортный бабский любовный роман. Воистину полон противоречий, подумал парень, глядя на эту картину.
- Я нашел Йорика, - сообщил он, увидев, что парень его заметил.
- Фигня! - отрубил Алексей и поднял вверх руку с затасканной книженцией. - Я нашел вот это!
- Это что?
- Это гениально! Я тебе, как врач говорю - гениально! Я столько нового узнал о мужской физиологии... Вот послушай, - он перелистал несколько страниц назад и с наслаждением процитировал:
- "...Диана двумя руками обняла сосредоточие его наслаждения...". Сечешь, Тарас, оно у него, видимо, в плечах сосредоточенно. Или вот, - он перевернул еще пару листов. - Мое любимое - "...нефритовый стержень отозвался на прикосновение протяжным стоном и всхлипнул...". Ты давно слушал, как стонет, всхлипывая, нефрит?
- Что за хрень ты читаешь?
- Драгоценный мой, нет в Вас литераторской жилки! Нет, ты только послушай, - хрюкнул он, добираясь до следующей страницы. - "... решительно закидывая ее ноги себе на плечи, он нежно поцеловал ее в затылок...". Ты себе представляешь эту Камасутру?! Нет, я этот опус забираю с собой! Буду нежно хранить и перечитывать перед сном.