Над пойманным нами снимаешь покровы!
Коль мир тебе дорог,
Коль свет тебе люб,
Оставь сие место !
Не будь честолюб!
Но если тюрьмы сей ты нарушишь покой
Не надейся на негу, ведь враг ты людской!
Не будет покоя, не существует спасенья!
Нигде не отыщешь ты утешения!
Лишь смерть в виде кары,
Лишь в спину удары,
И ночью, и днем,
Ожидай ты расправы!
Коль темницы покой ты нарушить посмел,
Таков будет твой печальный удел!
Посему, заклинаем, не трогай печать!
Позволь и дальше нам зло заточать!
Мы орден Покрова,
Мы враги всего злого,
Мы Хранители мира, мы ужас всей тьмы!
Мы вечные стражи этой тюрьмы!
Однако.
Витиеватость буквенных изгибов и аккуратные наклоны выдавали в авторе профессионального офисного клерка или как минимум писаря. Настолько аккуратно они выглядели. А явные и неприкрытые угрозы почему-то рисовали в голове образ старенького дедушки-монаха, пишущего в своей келье под тусклым светом свечи. Хотя, судя по непреклонной уверенности в словах, этот дедушка при желании и любому отроку мог по тыкве настучать.
Послание, оставленное тут этим орденом, впечатляло. По спине даже пробежали мурашки. Я аж почувствовал себя хоббитом, который отыскал в древнем подземном городе книгу, описывающую последние наставления от умирающего гнома.
«Как бы тут не оказалось каких-нибудь древних огненных демонов с хлыстами» – невесело пронеслось у меня в голове и я на всякий случай обернулся. Волшебников, способных защитить меня рядом всё еще не наблюдалось.
Сказать, что у меня пропало желание открывать дверь - означает просто промолчать.
Это только в книгах авантюристы-приключенцы, не дрожа ни секунды, пинком открывают древние гробницы и бесстрашно идут вперед. В реальности же все немного сложнее. Страшно как-никак.
Я отошел от двери и, подняв над головой факел, осмотрел другие ведущие в это помещение проходы. И даже беглого изучения хватило чтобы понять - выйти на поверхность по ним у меня явно не получилось бы. Одна пещера был попросту завалена огромными камнями, а вторая уходила под крутым углом куда-то вверх. Для порядка я даже попытался вскарабкаться, но уже спустя всего несколько метров подъем превратился в практически отвесную стену. Будь я птицей или каким-нибудь пауком, то может и были бы шансы, но пока этот вариант отпадает.
Тоскливо пнув камень в заваленном проходе, я вернулся к запечатанной двери и достал свиток перемещения. Учитывая, сколько мне пришлось пройти по этим тоннелям, появилась вероятность, что ограничение на телепортацию уже не в силе. Возможность по щелчку пальцев оказаться в уютной наземной таверне радовала и я без долгих раздумий попытался повторно активировать магию переноса.
Как ни странно, чуда не случилось, а перед глазами опять возникла уже знакомая надпись:
В данной локации использование свитков перемещения невозможно.
Обреченно вздохнув и убрав факел со свитком обратно в котомку, я подошел к двери. Печать все еще висела на створках, так и притягивая взгляд. Ранее принятые за простой узор руны тоже придавали посланию серьезности. Замерев на мгновение, я выпалил:
– Ох, добрый-добрый орден Покрова, не ругайся пожалуйста! Не корысти ради, а токмо для того чтобы выбраться наружу! Честно-честно!
И только закончив эту странную тираду выпущенную в пустоту, я резко, будто пластырь, оторвал листок с его места.
Бумага поддалась и покинула свое прежнее место со странным чавкающим звуком. Но не успел я порадоваться такому простому взлому, как бывшая печать прямо в моей руке вспыхнула черным пламенем. Руны, которые раньше просто окружали края листа, резко зашевелились и, перестав быть просто буквами, превратились в языки пока маленького, но уже уверенного огня.