В сером темноватом коридоре уголовного розыска никого не было. Пахло свежей масляной краской и застоявшимся табачным дымом. Пройдя почти в самый конец коридора, Антон открыл знакомую дверь кабинета с табличкой «Инспектор С. С. Стуков». Степан Степанович оторвался от чтения «Вечерки» и, складывая газету, через старомодные роговые очки, вроде как исподлобья, посмотрел на него.
– Антоша! – обрадовался он, молодо поднялся из-за стола и развел руками, словно намеревался обнять.
– Невольно к этим грустным берегам меня влечет неведомая сила, – шутливо продекламировал Антон, поставил на один из стульев свой видавший виды портфель и протянул Стукову руку: – Здравствуйте, дорогой Степан Степанович.
– Здравствуй, Антоша, здравствуй. Полдня тебя жду. Звонил Гладышеву, он сказал, что ты приедешь. Ну, садись, рассказывай.
За два года Стуков почти не изменился. Сняв очки, он все так же, как и прежде, близоруко щурился и улыбался, разглядывая Антона. Только, пожалуй, взъерошенный чубчик волос стал совсем белым от седины.
– Что рассказывать… – присаживаясь к столу Степана Степановича, проговорил с улыбкой Антон. – Почти нечего рассказывать.
– В нашей работе всегда так, Антоша. Это ведь только у продавца-торопыги быстро получается: «Сорок да сорок – рубль сорок. Спички брали? Нет. Пять двадцать!» Нам такая бухгалтерия не годится. Бывает, действительно поначалу сказать нечего, а когда обмозгуется все, смотришь, и разговор получается, а?
Антон вздохнул и стал рассказывать. Стуков слушал внимательно. Дымил сигаретой, изредка задавал уточняющие вопросы. Когда Антон пересказал содержание разговора со Светланой Березовой, он долго сидел задумавшись, будто припоминая что-то очень давнее, серьезное!
Антон заговорил снова:
– Доказать причастность Мохова, а возможно, и Костырева, по-моему, будет нетрудно. Опасаюсь другого: как бы не улизнул кто из соучастников. Ведь если Мохов и Костырев знают о смерти электромеханика и Гоги-Самолета, – а такое вполне возможно, – то они до посинения будут отрицать связь с ними и утверждать, что действовали самостоятельно. Связь же эта – ну, прямо-таки напрашивается. К тому же, пачка из-под ростовских сигарет…
– Три с половиной тысячи, говоришь, недостача? – переспросил Стуков. – Сумма не то чтобы большая, но и не маленькая. Приманкой, по всей вероятности, послужили золотые часы. Впридачу к ним выручка да вещички – это уже кое-что. Средней руки воришка может пойти на такое дело. Но, прежде чем идти, надо видеть приманку или хотя бы знать о ней. Давай подумаем, кто мог выступить в роли наводчика. Продавцы, в первую очередь. Затем работники базы, которые отпускают товар, и госбанка, поскольку, как ты сказал, «Сельхозтехника» платила за часики перечислением. Кто-то из знающих подсказал, что в такой-то день, в таком-то магазине будет восемнадцать золотых часиков…
Но ведь большую часть их сразу забрала «Сельхозтехника», – возразил Антон.
– Вот этого как раз «знающий» и не знал. Поэтому круг сужается, – Стуков прищурился, закурил новую сигарету. – Не будем, Антоша, пока над этим ломать голову. Завтра предварительно допросишь Мохова и Костырева, прощупаешь их. Смотришь, горизонт и расширится, дело прояснится. Меня другое в твоем сообщении заинтересовало. Покажи-ка конверт с подделанным адресом.
Антон достал из портфеля взятые у Березовой письма, одно из них подал Степану Степановичу. Стуков неторопливо надел очки, поразглядывал конверт так и сяк. Возвращая его Антону, с сожалением сказал:
– Не то, совсем не походит.
– На что не походит? – спросил Антон.
– Очень трудное дело, около месяца вместе с прокуратурой ведем – и пока безуспешно. Молодая замужняя дамочка вернулась с Черноморского побережья и через полтора месяца захворала. Врач поликлиники выдал ей бюллетень сроком на трое суток с указанием диагноза по женской части. А на четвертый день дамочка скончалась. – Стуков помолчал, стряхнул с сигареты пепел – Вместо женской болезни, указанной в бюллетене, врачи установили, что смерть наступила от криминального аборта.
– Какая дикость!
– Я ж упомянул, что дамочка приехала с курорта. Замужняя. А мужья, как правило, знают, что и на Черноморском побережье детей приносят не аисты, – Стуков задумался. – Самое интересное, бюллетень выписан несуществующим врачом несуществующей поликлиники. Как установили наши графологи, заполнен детской рукой. Предусмотрительность серьезная, попахивает не бабкой-повитухой, тем более, что в день заполнения бюллетеня дамочка сняла со сберкнижки триста рублей.