— Но ведь понятно, что служанка Вэй всего лишь исполнитель, — озадачено произнёс второй принц.
— Их женские разборки меня совсем не интересуют, а вот то, что мне могли причинить вред, да, — ответил Ли Лун. — Наивный младший брат, люди очень хитры и коварны, особенно женщины. Поэтому не зря я тебе говорю: будь осторожен с Гу Мин Мэй.
— Не все женщины коварны, — возразил Бэй Ху. — Чтобы быть счастливым, ты должен кого-то любить и чтобы тебя любили в ответ.
Ли Цзы Лун разразился смехом:
— Младший брат, как ты приземлённо мыслишь. Разве в этом счастье?
— А как же, человеку необходимо, чтобы рядом всегда чувствовать тепло другого человека… Чтобы можно было кому-то открываться и доверять, чтобы можно было на кого-то положиться, — улыбнулся Ли Ху.
— Мне это не нужно, — с присущей ему жёсткостью в голосе ответил наследный принц, — Я верю только себе. Никому из людишек нельзя верить, тем более, женщинам. Как посмотрю на все их ужимки и актёрскую игру, сразу противно становится, это лицемерие, эти разборки меж собой… раздражают. Мнят себя очень умными и думают, что это незаметно. Мы уж с тобой насмотрелись на эти войны, в гареме отца. Когда разберусь с важными делами, попрошу отца даровать мне какой-нибудь выгодный брак. Не хочу, чтобы толпа безмозглых двуличных куриц каждодневно клевала мне мозг, мне будет достаточно одной такой.
По приезду домой состоялся серьёзный разговор. По здешним традициям здесь было не принято «выносить сор из избы», но вот когда все вернулись домой, тогда Мин Мэй почувствовала на себе родительское возмущение княжеской четы Гу.
Больше всего оно было вызвано переживанием за своих детей. Точнее, генерал переживал за обеих девушек, а вот госпожа Гу винила во всём произошедшем и в ранении Мин Мэй, третью дочь семьи. Обе девушки по обычаю стояли на коленях посреди комнаты. Правда, Ната сидела на полу так, чтобы не травмировать ещё больше больную ногу. К тому же, Баожей, встав грудью словно на амбразуру на защиту своей дочери, вытребовала, чтобы Мэй-эр не сидела на полу, но новая Гу Мин Мэй была солидарна с сестрой, и госпоже Гу пришлось сдаться перед упрямством.
— Госпожа, отец, я признаю свою вину полностью, — говорила Мин Лан, виновато склонив голову и сложив кисти рук на уровне середины живота, — Я готова понести ответственность, накажите меня, как вам будет угодно.
— Ответственность⁈ — возмутилась Баожей, — Ты покалечила свою четвёртую сестру! Она законная дочь семьи, если у Мэй-эр останется шрам или кривая походка, как ты будешь исправлять, что сделала?!!
Наташа-Мэй возражала, что Лан-эр не имеет никакого отношения к злобе и зависти служанки Вэй Жань, также как и к безумству наследного принца… его высочества наследного принца, будь он неладен и тысячу гневных кур ему в кровать.
— Но, скорее всего, эта Вэй Цинь Жань во всём виновата. Слуги — люди подневольные.
Мин Лан причитала, соглашаясь с обвинениями госпожи Гу, что вся вина лежит на ней. Наталья закатывала на это глаза и тёрла пальцами свой лоб.
— Замолчи! Как смеешь пререкаться со старшими⁈ — ругалась Гу Баожей на дочь, — Если бы не эта дрянная девка Мин Лан, то тебе бы и не пришлось участвовать в цзицзюй! Ты вообще не влезла бы в склоку с наследным принцем! И нам бы не пришлось отстаивать честь семьи, защищать дочерей Гу!
— Но этот… хм, весьма вредный молодой человек, явно имеет на меня зуб и всё равно бы придумал что-нибудь, приводящее к конфликту — возразила Мин Мэй.
Родители переглянулись, и задумавшись, замолчали, словно уже и до этого что-то подобное подозревали. В итоге розгами никого не наказали. Наталье показалось, что господин и госпожа Гу сами понимали, что произошедшее было слишком нарочито.
Но всё же, как не упрашивала Наташа-Мэй, Мин Лан отправили стоять на коленях перед алтарём в храме предков, думать о своих ошибках и молиться-извиняться. Ведь там нельзя быть неискренним, потому что духи предыдущих поколений семьи всё видят и знают, видят человека насквозь, все его мысли и чувства. Должна она будет там отбывать своё наказание, как минимум, до завтрашнего утра, то есть пробудет всю ночь. Лан-эр заперли, как здесь полагалось, без ужина и на специфический китайский длинный навесной прямоугольно-цилиндрический замок. Он был более длинным и узким, чем те привычные амбарные замки, которые сразу предложило воображение.
Мин Мэй не наказали, сославшись на её болезнь и ранение, также на то, что она почти и непричём. Наоборот, пыталась защитить сестру и честь семьи.
Когда Натали осталась наедине с княгиней и князем Гу, те снова отчитали дочь, напомнили, что она должна вести себя скромнее и беречь свою репутацию.