К ней подошёл офицер стражи и легонько кивнул, небрежно сложив впереди себя руки:
— Княжна Гу, подчиняясь недавнему указу императора о том, что барышни из семей определённого ранга не имеют права покидать столицу, я не могу выпустить вас из города.
— Хорошо, я понимаю, — Наташа была безумно огорчена, не зная, как спросить, выезжал ли из города второй принц, ведь это было неприлично трезвонить всем об их отношениях, и спустилась с лошади.
Стражник подошёл к Гу Мин Жень ещё ближе и оглянувшись, не смотрят ли на них, достал из за пазухи какую-то плоскую деревянную коробочку:
— Вам просили передать.
«Значит, он уже отбыл из города!» — девушка услышала в воздухе звон разбившихся надежд на личное прощание. — «А как же мешочек, который я сама вышила?»
— Спасибо, — прошептала Наташа и схватив шкатулку побежала к лестнице на городскую стену.
Почти взлетев по ступеням, она подбежала к краю стены, где стоял большой деревянный домик в китайском стиле над самыми воротами, и вцепилась пальцами в перила с чувством безнадёжной обречённости, трагично вглядываясь вдаль. Наташа увидела вдали карету, повозку, несколько пеших военных и несколько чиновников сидящих на конях. Позади них на лошади, постоянно оборачиваясь, ехал второй принц Ли Бэй Ху.
Бэй Ху заметил на стене Мин Жень и её развивающиеся от ветра чёрные, как смоль, волосы, поскольку резко остановился, что Гюрен даже встал на дыбы, и с радостью на лице посмотрел на Наташу. Он ждал, он знал, что она обязательно придёт! Ветер донёс ржание коня и знакомый голос Ли Ху, но что он сказал, было совершенно не разобрать. Кавалькада остановилась вслед за принцем, но он им дал отмашку, чтобы они продолжали путь.
Наташа улыбнулась и помахала молодому человеку обеими моментально взмывшими над головой руками: «он верил в меня, знал, что я приду, поэтому и не сел в карету». Ли Ху, радостно улыбнувшись, ответил ей, махнув в ответ, но более сдержано и лишь одной рукой.
Немного покрасовавшись и погарцевав на лошади кругами, второй принц Ли Бэй Ху, ещё раз полюбовавшись на свою возлюбленную, нерешительно отправился вслед за колонной, что должна была его сопровождать.
Ната с грустью и тоской прощалась с удаляющейся на коне фигурой взглядом и одновременно открыла шкатулку, оставленную для неё ИМ.
Внутри оказалось в несколько раз сложенное письмо и вырезанная из дерева половинка бабочки. Мин Жень осторожно провела подушечками пальцев по гладкой поверхности дерева: «Наверное, у него вторая половинка».
Бабочка была очень красиво и искусно вырезана, украшена резьбой и покрыта лаком.
«Цинь Жань он тоже, помнится, рыбку вырезал…»
— Замолкни, сама знаю! — с иронией осекла она начавшее нашёптывать чувство здравого смысла, сейчас совершенно не хотелось его слушать. Это только подростки думают, что человек за двадцать пять или за тридцать должен выглядеть и вести себя, как престарелый учёный биоробот. И только когда подрастут, они поймут, что душа человека не меняется, лишь наполняется из-за прожитых лет мудростью и опытом… хорошим и печальным. Даже в сорок человек остаётся человеком, таким же, каким был в пятнадцать. И чем старше человек, тем больше он хочет стать моложе и вернуться в свою беспечную эмоциональную юность… с крепким, выносливым, здоровым и сильным телом.
— Барышня Мин Жень! Барышня, вот вы где! — отвлекли её от мыслей слова, наполненные отдышкой от бега её личных помощниц.
— Вы успели увидеть господина? — спросила Хуан Цзао.
Наташа горестно отрицательно покачала головой:
— Но он знал, что я приду. Оставил мне письмо и половину деревянной бабочки.
— Ух ты, как в легенде про бабочек-влюблённых! — тихонько, но радостно захлопала в ладоши Ци Шуй.
— Давайте, вы мне дома расскажете и письмо прочитаем, а то здесь много ушей, — снисходительно улыбнулась Ната и посмотрела по сторонам.
Вернулась домой Наташа очень быстро и незаметно. Жэн Суй рассказал, что даос Шень-нань сейчас находится в храме на горе Кунтин. После прочтения письма, трепетно рассматривая вырезанную специально для неё половинку бабочки, Мин Жень попросила рассказать ей легенду о влюблённых бабочках.
— Это легенда о любви Лян Шаньбо и Чжу Интай. Её, наверное, все-все знают, — пояснила Ци Шуй.
Хуан Цзао, Мин Лан и Мин Джу кивнули и сели поудобнее положив голову на руки. Наташа тоже улеглась с комфортом.
— Чжу Интай была прекрасной и образованной девушкой, девятым ребёнком в семье и при этом единственной дочерью состоятельного аристократического семейства Чжу из Шанъюя. Женщины обычно не посещают школы, но Интай убедила отца отправить её учиться, будучи переодетой в юношу, — начала повествование Ци Шуй. — Во время пути в Ханчжоу, она и повстречала Лян Шаньбо, книжника из Куайцзи. Они разговорились и не просто подружились, а почувствовали духовное родство. После, по обычаю, набрали немного земли, зажгли благовония, и принесли клятву братства на крутом мосту, став названными братьями. Три следующих года они учились вместе, и Чжу поняла, что безумно влюбилась в Ляна. Хоть Шаньбо был умён, как и Интай, но всё же он не замечал её женственности, хотя Интай пыталась всячески намекнуть ему.