Наташа тоже улыбнулась и выдала лёгкий ироничный смешок, без тени ехидства.
Соперницы недоуменно посмотрели на Мэй, а та вздохнула, и покачав головой, спокойно произнесла:
— Мин Джу, милая, кто же вбивает тебе в голову такую неправдоподобную ерунду? Я бы, конечно, могла поддержать твоё заблуждение ради сестринских чувств, но не хочу, чтобы тебе было потом больнее. Как бы твоя мама не старалась воплотить через тебя свои нерастраченные амбиции, но это лишь, к сожалению, пустые слова. Мне бы не хотелось напоминать тебе про твой статус. Все-таки, ты моя близкая родственница — сестра, но пусть лучше сейчас тебе будет немножко больно, чем потом ты совершишь какую-нибудь непоправимую ошибку. И тогда я уже не смогу тебе помочь.
Тебе стоит хоть разок включить свою голову и подумать в тишине, своими мозгами, а не мамиными. Ты действительно настолько наивна, что считаешь женщину, что родила двух сыновей и дочь своему мужу, нелюбимой? К тому же, ты ведь умная девушка, подумай, что же там, в этом дворце, хорошего? Об этом тоже даю тебе задание поразмыслить. А насчёт замужества, я обещаю, что постараюсь найти для вас с Мин Лан самые замечательные семьи:
«Если успею… Неизвестно, сколько здесь пробуду в этом теле».
Мин Джу шокировано хлопала глазами, не зная, что сказать.
— Что ты несёшь, безумная?! Как смеешь так настраивать нашу молодую госпожу?! — гневно проговорила служанка младшей сестры.
Мин Джу после её слов будто очнулась от гипноза, а Мин Мэй строго посмотрела на её служанку:
— Прикрой свой грязный рот, а то он у тебя, как форточка, прохудился и не закрывается. Если ты думаешь, что госпожа спасёт тебя от наказания, то ты глубоко ошибаешься. Пока что моя мать, главная госпожа этого поместья, командует внутренним двором. Ругаться с ней из-за какой-то низкой служанки, что почему-то угождает дочери наложницы, которая внаглую, прямо в лицо, нахамила главной законной дочери, поперев этим все правила приличия, традиций и этикета, никто не будет. Поэтому я попросила бы тебя немедленно извиниться и впредь так при мне не выражаться.
Служанка младшей сестры всё ещё продолжала сомневаться, не зная, что ей делать, её глаза бегали. Она явно ждала распоряжения от своей молодой госпожи, но Мин Джу тоже растерялась.
— Ты полностью принадлежишь семье Гу, а имуществом семьи Гу распоряжается госпожа Гу, — продолжила Мин Мэй, и чтобы ещё больше запугать хамку, обратилась к своей личной помощнице: — Что ты говорила, я любила раньше делать, ломать руки, снимать живьём кожу?
Чун Хуа настороженно, непонимающе кивнула.
Личная служанка младшей сестры бухнулась на колени и поклонилась:
— Простите, простите меня, барышня Гу Мин Мэй! — в её голосе царила паника. — Простите мой дрянной язык, я так глупа, что не понимаю, что говорю, — служанка Мин Джу начала сама себе давать пощёчины.
— Достаточно, — сухо проговорила Наташа. — Но, если я услышу ещё раз такое свой адрес, пеняй на себя. От тебя, дорогая сестра, я извинений и не жду. Понимаю, что, во-первых, воспитания не достаёт, во-вторых, мне тебя жалко, как сестру. Твоё имя переводится, как яркая хризантема, но ты вообще на неё не похожа.
Мин Джу перегородила дорогу Мин Мэй:
— Я пожалуюсь своей матери, наложнице Ся!
— Обязательно. Понимаю. Пожаловаться мамочке — это самое первое дело для несмышлёной малышки. Если это всё, на что ты способна, вместо того, чтобы включить голову… Отойди с дороги.
Младшая сестра уступила путь:
— Поживём-увидим.
Неожиданно Мин Джу посмотрела в сторону и снова перегородила Наташе в теле Мин Мэй дорогу. Ната быстро глянула в туда же, там стояла одна из старших служанок поместья. Младшая сестра вдруг громко запричитала, пытаясь пустить слезу:
— Не надо! Мин Мэй, не надо, прошу! За что! — слёзно причитала Мин Джу, крепко, как клещами, обеими руками, вцепившись в одежду Наты и даже выдавила из себя несколько слезинок.
Наташа, сразу сообразив в чем дело, запричитала то же самое ещё громче. Из-за здания показался отец в сопровождении наложницы Ся. Младшая сестра отпустила одежду Мин Мэй и сразу упала на землю. Наташа последовала её примеру, так и оставшись лежать на земле, не поднимая головы.
«Дрянь! Вот ведь дрянь какая! Невоспитанная мелкая стервозина. Ничего, так просто я не попадусь на твой развод и подставу», — раздражённо думала Ната, лежа на плитке тропинки.
Отец, генерал Гу, подбежал очень быстро, сразу за ним спешила красивая девушка, с ярко накрашенным лицом.
Наташа вспомнила своих близких, а так же ту одинокую жизнь, которой она жила до этого какое-то время. Слезы сами хлынули потоком из её глаз. Она раньше не давала себе сильное послабление — расплакаться, должна была держаться и идти вперёд, но сейчас, наконец, отдала всё своё сердце трагедии. Искренние слезы так и лились из её глаз, периодически дополняемые всхлипываниями.