Не знаю, но верю – в чудесные, чистые души. В порывы сердец и поступки чудные людей. Понять и простить, и, может, удастся причалить в тот призрак, зовущий мечта.
Уж вылетела пуля дважды
Уж вылетела пуля дважды. Противник пал на мостовой. Летит стремглав в аврал ненастий Пегас, и в пене взгляд лихой.
«Желал утех и переплетов, желал решения ты звезд! Вам не хватает вечно мрака, Вам не хватает вечно слез!» —
суровый вой под плащаницей, суровый свист под скрежет дней. Кто ж мне расскажет, что не стоит произносить в порывах дней? Боль разрастается по телу. В огне причалы – мостовые дней. Повергло всех. И кто ж в ответе? Да, да, да, я, и больше ведь никто?
Она сидела у окна
Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей; кто чувствовал, того тревожит призрак невозвратимых дней.
А. Пушкин
Она сидела у окна. С плеча спадала нить от шлейфа – прозрачней синевы глаза дышали сквозь сирень забвенья. Слеза застыла в глубине – уже не суждено спуститься, вниз по щеке скользить, скользить и тихо наземь опуститься. В той глубине девичьих глаз душа ответно отвечала – в песке забытая вуаль сквозь ночи пламенем сияла.
И в голосе звучало том такая боль, что нет прощения тому, чье сердце замолчит, не слыша душ любви поверье.
«Жаль, что так, что позволила плакать, что боль несу тем, кто любит меня. Позволила сделать весь мир опасным, забыв обо всех, только помня себя.
Я плачу, как бы прося и жалость. Я плачу, хотя не должна, потому
что в жизни я та, кто не имеет права плакать, ведь я почти чужая, не та – кто может гореть в муках отчаяния, гнаться за призраком и за мечтой…
Я, не я, ведь судьбой обжигаясь только так, как придумала я сама…
Жизнь убегает, моя горечь, утрата – все словно призрак, и суть вся во мгле.
Жизнь происходит, но того не случилось, чтоб встать на путь – уважать и любить… Всех всполошив, всех, кому боль несла я. Раньше иль позже… Постой, не про то!
Хочется верить – но, право, так сложно. Боль ведь – чужая, не я в ней живу.
…он ушел, так далек он теперь от меня. Он ушел, так ничтожно мала его жизнь.
Он ушел, как ничтожность раскрылась моя. Не повинен никто – как обманчив твой след.
Боже, страшен, жесток весь мой мир из стекла. Нет прощения и нужно ль оно?
Ведь грешна пред собой и смятенна душа. Весь мой путь – путь притворства земной. Плачу я, а ведь тяжести слой по утрате близок маме, не мне, не любому из нас…
Ведь плечо недоступно, и век уж утрачен тот, что жизнь доверял, не пустую звезду. Коли день, коли ночь – мы тебя не забудем! Вечной памяти сны, пусть душа улетит. Пусть легко и тепло будет там на свободе, пусть молитвы услышат и слезы ОНИ!»
Она сидела у окна. С плеча спадала нить от шлейфа – прозрачней синевы глаза дышали сквозь сирень забвенья. Слеза застыла в глубине – уже не суждено спуститься, вниз по щеке скользить, скользить и тихо наземь опуститься. В той глубине девичьих глаз душа ответно отвечала – в песке забытая вуаль сквозь ночи пламенем сияла.
И в голосе звучало том такая боль, что нет прощения тому, чье сердце замолчит, не слыша душ любви поверье.
Ты снился мне под утро
Ты снился мне под утро – ты думал обо мне всю ночь. Жалею – призрачным огнем ты оказался. Желаю – ты забыт под сном. За хламом нег мечтой ты стал в оковах. Но ты не ты, твой лик меня пленил. В сомненьях – мне не ясно это слово.
Мятежен слух, и быть хочу твоей.
Ты – сон, а как бы я хотела: затмить собой твои же дни, глаза твои замкнуть собою, запеленать собою сны…
Найди меня, не унывай
Найди меня, не унывай. Найди меня, согрей, прижми. Найди меня, не упускай. Найди меня и сохрани. Найди меня и мир открой. Найди меня, не измени. Найди меня, и я найду. Найди и навсегда прими.
Он нашел свою Дульсинею
Он нашел свою Дульсинею. Я еще не нашла тебя.
Он увидел в ней то, что в сердце лелеял. Я хочу быть счастлива не только в мечтах. Он забылся в себе, и погасли все звезды. Я улыбкой хочу одарить эту жизнь.
Дульсинею нашел, опустели аллеи. Не нашла я тебя – ты нашел в сердце дней.
Оказавшись меж стен
Как много ветреной повесы, бывает, прячется, любя!
Оказавшись меж стен, меж забот коридоров, время действует вспять, и я снова больна. Не тобой! Не тобой. Созерцаньем потока – бесконечности событий глазами тебя.
Жаль мне сердце на плаху вести так бесцельно. Жаль то время, что брошено вспять невпопад. Вспоминая себя, вспоминая разлуку – словно едкою болью пронзает стрела…