Решив, что отряд пока прекрасно обойдётся без него, Николас одним глотком допил содержимое своей кружки и направился вглубь леса. Ему хотелось уединения. В отличие от воинов, он не ощущал себя счастливым, скорее, опустошённым и уставшим. Устоявшаяся жизнь полетела под откос, и мужчина не знал, что с этим делать. Он сам себе казался бессильным наблюдателем, которому совершенно неподвластны события. Не мог он определить, кто его враг, бесчинствующий в его землях. Невеста предала и пропала без следа.
При мысли об Эмили, мужчина ощутил болезненный укол боли. Никак он не мог понять, как она могла так поступить? Как решилась на предательство? Николас не был святым и прекрасно сознавал, девушке было на что обижаться. Он знал её отношение к его способу расслабиться вдали от дома, но ведь он с самого начала дал ей понять, кто он, и чего стоит от него ожидать. Но, тем не менее, девушка страдала, и ему часто становилось стыдно, когда он видел тщательно скрываемую боль на дне светло-серых глаз. Но дьявол её побери, это не повод предавать! Могла бы нормально поговорить, а не пытаться отравить? «А ты бы стал её слушать? Понял бы?» — вопрошал голосок в голове. И Николас не мог однозначно ответить на этот вопрос.
Он вспылил, выставил Эмили за дверь, а когда успокоился, начал беспокоиться за девушку. О том, чтобы простить, забыть и начать всё сначала, не было и речи, а вот присмотреть за ней стоит. Приняв это решение, он отправил людей найти её и проследить, чтобы она без проблем могла устроиться в выбранном месте, но девушка исчезла. Как сквозь землю провалилась. И теперь мужчину терзало необъяснимое, смутное беспокойство. А ещё ему было стыдно, хоть он никогда и никому не признался бы в этом, он испытывал позорное облегчение, от того, что их отношениям пришёл конец. Если бы только чуть раньше…
Николас шёл бездумно и замер, когда вышел на лесную поляну. Очень хорошо знакомую поляну. Именно тут он впервые увидел Кассандру. Взгляд сам собой метнулся к одному из деревьев, и мужчина ощутил мелкую дрожь злости и отвращения. К самому себе. Тут он над ней жестоко надругался. Прикрыв глаза, Николас старался дышать глубже. Он знал, что он идет через тот же лес, но намеренно выбрал другое место для ночлега. И вот ноги сами принесли его туда, где всё началось. Как же ему хотелось вернуться в прошлое и обыграть всё иначе!
Вместо того чтобы насиловать и унижать, он бы постарался очаровать девушку. Наслаждался бы её обществом. Не наделал бы столько ошибок и ни за что не отпустил бы её от себя. Она была бы рядом с ним.
Маг хорошо помнил все свои метания, помнил, как разрывался между доводами рассудка и собственными чувствами. Он выбрал разум, а ведь инстинкты кричали ему, что он делает ошибку. И были правы. Он ошибся, а теперь слишком поздно что-то менять. Девушка пропала, и никто в целом мире не знал где она. Николас искал её силами смертных и магов. Неоднократно сам пытался, обращался к различным магическим существам, даже к Чёрным Ведьмакам, приспешникам дьявола, но все в один голос твердили одно — они не видят девушки. Он понимал, что это, скорее всего, значит, но отказывался даже в мыслях озвучивать, пока одна старуха-ведьма, не сказала ему в лицо — «я могу найти кого угодно, но девушки тебе нужной не вижу. Это может означать лишь одно — её нет в мире живых». Сначала он замер, мужчине показалось, его насквозь поразили отравленной стрелой в самое сердце, а потом в ярости чуть не убил ведьму. Что она несёт? Нет в мире живых, в смысле Кассандра погибла? Нет, этого не может быть!
Ослеплённый болью и яростью, Николас жаждал сравнять с землей ветхую лачугу и отправить её хозяйку к праотцам, и только многолетняя выдержка и здравый смысл помогли ему сдержаться. Он отказывался верить в убийственные, жестокие слова, но ведь в глубине души жило понимание, старуха, скорее всего, права. И нет её вины в этом. Как безумный он вылетел из жилища колдуньи и бросился в ближайший лес, где в отчаянии крушил всё, что под руку попадётся. Так не должно быть! Не может это быть правдой! Кассандра жива! Должна быть жива.